представляя себе, жива ли мать вообще и помнит ли отца и ее, Лену.
Через неделю она забыла о письме, потому что накатило одиночество. Было ужасно просыпаться одной в пустой квартире, вставать, зачем-то тащиться на кухню, не потому что хочется завтракать, а чтобы занять себя чем-то. Лена очень похудела, хотя и раньше была худенькая, и три года без танцев веса ей не прибавили.
После отца осталось немного денег, хватило на похороны, поминки и еще на два месяца скромной жизни. Вопрос о том, что делать дальше, уже не маячил где-то вдалеке, а стоял на пороге. Лена вяло подумывала о самоубийстве – это решило бы все проблемы. И в это время в ее жизнь незаметно вошла Раиса. Жила она на их лестничной площадке в двухкомнатной квартире с полупарализованной матерью и двумя мальчишками-близнецами десяти лет. Занималась мелкой торговлей на рынке или ездила в Польшу и на Украину за вещами и продуктами. Кормила и содержала семью одна – про отца мальчишек не было ни слуху ни духу. Она зачастила к Лене вечером на огонек, приносила то банку кофе, то бутылочку сладкого вина. Понемногу одна комната в Лениной квартире оказалась полностью забита свертками и коробками, а Лена начала потихоньку Раисе помогать. Бизнес у Раисы был семейным – неказистые «Жигули», необходимые для работы, водил Паша, ее брат. Лена помнила его смутно, потому что в последние три года он куда-то исчез, а теперь вдруг объявился. Паша ходил в тельняшке с отрезанными рукавами, чтобы все видели его мощные бицепсы с наколками. К Лене он относился покровительственно, часто похлопывал по плечу, один раз ущипнул. Демонстративно Лена от него не шарахалась – все же не девочка, двадцать девять лет, замужем была, но Паша был ей неприятен. Неприязнь усилилась после того, как соседка с первого этажа, вездесущая тетя Валя, рассказала ей, что Пашка отсутствовал три года, потому что сидел за хулиганство, и кличка у него там, в лагере, была Паша Яйцеглист.
Выбора не было, нужно зарабатывать на жизнь, и Лена понемногу втягивалась. Съездили на машине в Польшу, привезли кое-что из шмоток. После приезда устроили у Лены сабантуй, чтобы отметить, как выразилась Раиса, ее боевое крещение. Были они трое, Райкин хахаль – смирный, малопьющий Дима – и подруга с мужем. Так получилось, что Лена много пила и мало ела, пробовала курить, потому что вся компания усиленно дымила и она чувствовала себя белой вороной. Больше она ничего не помнит, а утром, проснувшись, она увидела рядом с собой голого волосатого Пашу, который к тому же еще ужасно храпел. В квартире был жуткий свинарник – на неубранном столе кисли недоеденные салаты и винегреты, тошнотворно пахло сигаретами и сивухой. Взглянув на все это и на голое Пашино пузо, Лена едва успела добежать до ванной. Ванна тоже была загажена – кому-то из гостей стало плохо еще вчера. Проведя в ванной сорок минут под душем, Лена вошла в комнату, вылила на Пашу кастрюлю воды и, когда он приподнялся на кровати, сунула в руки одежду.
– Убирайся из моей квартиры сию же минуту!
Паша быстро пришел в себя и в бешенство. Натянув все же штаны, он обложил Лену нецензурными словами и надавал оплеух,
