умеем жить и засыпать счастливыми.
Река времени
Вы устали от трудов и присели передохнуть. Перед вами медленно течёт большая незнакомая река. Невдалеке к тонкой жердине прибита старая полусгнившая табличка. Что написано – не разобрать. С минуту усталость и любопытство делят остаток ваших сил. Но вот любопытство всё же берёт верх, вы приподнимаетесь, подходите к жердине и, щурясь на заходящее солнце, читаете: «Река Времени»…
Русло этой странной реки вьётся змейкой среди житейских холмов и где-то вдалеке успокаивается, пополняя море Забвения. Течёт река. Ветер гонит волнистую рябь на отмель. Волны ласкают берег, пенятся, откатываются назад и исчезают в массе уходящей жизни.
Мы строим дома, сажаем деревья, трудимся над продолжением рода. Почему о нас не помнит земная Лета?
Может быть, потому что мы не только рождаем своих сыновей, но и убиваем чужих; не столько строим, сколько разрушаем дома друг друга и рубим на канцелярские бланки высокие корабельные леса, которые насадили наши деды? Своими руками вырубаем память о себе из книги Жизни, вычёркиваем даже неплохо написанные страницы…
С другой стороны: вовсе не обязательны знания о похождениях Ламанчского идальго. Однако, мы бережно храним и столетиями пересказываем их нашим детям, а слово «Сервантес» употребляем в ряду базовых знаний не только об Испании, но обо всём человечестве. Почему так?
Анонсирую мысль:
нас от твари отличает то, что ОСМЫСЛЕНИЕ ЖИЗНИ И ЖИЗНЕННЫЕ ИДЕАЛЫ мы ставим ДОРОЖЕ САМОЙ ЖИЗНИ. Ради утверждения Смысла бытия мы готовы страдать, как Сервантес, как Максим Грек, даже умереть на костре, как Джордано Бруно и тысячи христианских мучеников! Не все, конечно.
Наверное, Бог с улыбкой смотрит на европейский запад, заваленный биотоварами для удовлетворения велеречивых прихотей человеческой плоти. И с грустью наблюдает, как эта тварная проказа всё более проникает в милые Его сердцу Россию, Белоруссию и Украину… Будучи рачительным хозяином, Бог не спешит вмешиваться в новый демократический порядок отношений, который придумали люди.
«Если они исповедуют демократию, значит, не верят в Меня, – думает Вседержитель, – ну какая может быть демократия между человеком и Богом? Но!
Т.к. Я есьм, – при этих словах Господь обычно глядит на Своё отражение в ледовом зеркале огромного арктического озера, – ну да, вот же Я, … то рано или поздно человеческая демократия лопнет от собственной внутренней злости».
Трудно рассудить миром даже двух претендентов на одно место под солнцем, а тут их целый миллениум. И каждый говорит: «Имею право!»
Однако, прекратим дерзостные измышления о Боге и вернёмся на Землю.
Неистовый Ван Гог – пример абсолютного подчинения всех жизненных сил идее общечеловеческой любви. Десять отчаянных лет он служил людям своим художеством как христианский проповедник. Наверное, надо уметь так распять себя за людей, чтобы
