произнес Игорь, у него навернулись слезы, он неожиданно для нее привлек к себе, но Рая мягко высвободилась из его объятий.
– Не надо, Игорь, похоже, мы не были созданы друг для друга, и какой теперь смысл пытаться, пробудить в твоем сердце то, что уже умерло?
– Нет, Раечка, не умерло, я люблю тебя больше своей жизни, поверь!
– К сожалению, Игорь, я ничего не могу с этим поделать, а ты бы мог!
– Прости меня, любимая, но уже ничего изменить невозможно, прости!
– Мне незачто тебя прощать, – и глядя в его влажные серые глаза уверенно сказала: – а то, что между нами было, я нисколько не жалею и искренне желаю тебе счастья!
– Лучше бы я получил от тебя горячую пощечину! – сказал он, – мне было бы легче уйти!
Она дернула плечами, – от этого ни кому легче не станет.
Не проклинай меня, Раюша. – глядя в ее глаза полные слез, он сам еле сдерживал слезы, – прости меня, любимая! – он осторожно отпустил ее руки и запрыгнул на ступеньку кареты.
Лошади сорвались с места и галопом понеслись за горизонт.
Рая смотрела в след удаляющей кареты и смахивала крупные слезы с румяных щек. Дорога, на которой она только что распрощалась с Игорем, опустела.
– Как я могу проклинать отца своего ребенка? – она приложила руки к животу и нежно погладила его. – Ничего, мой хороший, я ношу тебя под сердцем, ты моя плоть от плоти, воплощение моей любви. – Она злилась на себя и упрекала в своей нерешительности сказать Игорю о своей беременности. Горячие слезы еще больше застилали ее глаза. Она детским жестом вытянула перед собой руки, и, глядя в голубое небо, сказала: – Господи, почему же я не сумела удержать свою любовь?
Сдерживая рыдания, она вышла за околицу. Над полями, нагретыми солнцем поднимался пар, и вокруг неугомонно щебетали птицы. – Как бы я хотела превратиться в одну из вас, и забыть обо всем на свете, приглушить свою боль! Она шла вдоль бесконечного поля навстречу яркому солнечному дню, чтобы никто не помешал ей быть незамеченной. А ей самой не слышать доносившиеся свадебные церемонии. – Как я хочу снова увидеть его и услышать сладкий голос, почувствовать жаркий поцелуй. Но ничего в этой жизни мне не осталось кроме пустоты в душе и горького привкуса пепла на губах. Видно не судьба, ах, тетя Сина, что же ты наделала? Из-за тебя вся моя жизнь обречена на одиночество! А может, Игорь, никогда не любил меня! Он любил другую женщину, другуюююю, другуюююю! – Эти слова она не говорила, а кричала с такой силой, что сидевшие птицы на деревьях покинули свои гнезда. Раздавленная ужасной болью в груди, она со стоном рухнула на землю. И дала волю подступившим к горлу рыданиям. А вокруг стоял такой птичий гомон, будто стараясь, перекричать, друг друга, они пытались помочь ей заглушить в ней ее ни с чем не сравнимую боль из-за украденного счастья.
На свадьбу Игоря съехались гости со всего
