и какой-то детской радости, хотя, по логике вещей, должно быть наоборот. Зима и снег – признак смерти природы – пусть и временной, лишь на несколько месяцев, но все же смерти. Снег – можно сказать, выражение этих мотивов, как саван, закрывающий мертвую землю и деревья. Но при всем при том я почти не видел людей, у которых этот саван природы вызывал бы хоть что-то, кроме детского восторга. Нет, конечно, есть логичные, научные, но скучные объяснения: что зимой больше видов игр для детей и что снег сверкает. Но это на деле ничего не объясняет: игр зимой не больше, они просто другие, чем летом, а насчет сверкания – что в нем самом по себе такого, чтобы оно нас радовало? Обычно это говорят с таким видом, будто сверкание снега само объясняет себя. Беда в том, что я не видел еще ни одной вещи, которая бы сама себя объясняла, а ведь люди ведут себя так, словно это есть, словно есть вещи сами собой разумеющиеся, да еще искренне удивляются, когда им задают вопросы. Конечно, речь не только о снеге, а обо всем в целом, и…
…В затылок мне ударил снежок, и я словно проснулся. Нет, в самом деле, нельзя быть до такой степени рефлексирующим занудой, чтобы впасть в унылое философствование посреди игры в снежки!
Софи победно смеялась, видя мое, очевидно, глуповато-растерянное выражение лица. Смеялись и все остальные – смеха в день первого снега ничуть не меньше, чем нападало самого этого снега.
Весь месяц мы, по большому счету, не занимались ничем, у нас образовалось что-то вроде импровизированных каникул. Сначала мы бросились на привычную рутину, но даже ее было немного, и она быстро утонула среди более молодых новичков – точнее, двоих несчастных новобранцев прошлого года, Майкла и Робера, которые и держались как-то отстраненно от нас. Уж не знаю, стеснялись ли, или, может, завидовали славе. Было бы чему завидовать – когда тебя узнают на улицах, требуют автографы, трясут руку (а иногда выкрикивают всякие ругательства – такое тоже бывает), то это весело только первые несколько дней – потом уже начинаешь задумываться о том, как бы изменить внешность, только чтобы на тебя перестали показывать пальцем. И не мне одному было неудобно – и Элли, и Альбина, и Жан ужасно стесняются, как и Этьен, которому нашими стараниями перепала часть славы.
Впрочем, Давид и Алекс, судя по всему, вполне наслаждались таким вниманием и наличием поклонников (и поклонниц), а Анджела просто относилась во всему этому с юмором. Софи, конечно, не нравилось, что на меня обращают внимание всякие посторонние девушки, но она сама первая шутила над этой своей автоматической, непроизвольной ревностью. И вот, едва высыпал первый декабрьский снег, мы мгновенно сговорились через тераном пойти гулять большой толпой. С нами был и Чарльз. Он теперь встречался с Кэрол – ну, по крайней мере, они ходили за ручку; и обновленная Альбина (это отдельная история), а Алекс с Лорэйн (как же страстно она его встречала, когда ушли лишние свидетели, это надо было видеть!), насколько я знаю, готовились объявить о своих отношениях – как только профессор вернется из своего длительного тура по саммитам и публичным лекциям в Восточных и Северных Штатах. Уж не знаю, как они собираются с ним объясняться, да и не мое дело.
Софи влилась в наш круг быстро и органично, как-то сразу сошлась с девочками, и Элли не раз говорила, как она за меня рада. Здорово, что все так устроилось.
Короче, мы чувствовали себя если не хозяевами жизни, то, пожалуй, некоторым особым братством, кастой, теми, кто живет не как все и потому имеет – нет, не особые права перед другими, но… скорее, возможность полнее наслаждаться каждым мгновением жизни. Видимо, правы старые, избитые истины, что ценность и вес каждой отдельной секунды можно ощутить лишь побывав над пропастью.
…Я слепил огромный снежный валун, раскрутил его, и обрушил на стену снежного замка, в котором укрылся неприятель.
Стена пала, и из-за обломков в нас ударили лазурного цвета лучи. Один попал по руке, и она покрылась коркой льда. Только снаружи – игровая версия ледяной молнии, конечно, не промораживает насквозь. Я запустил залп ледяных стрел веером, окатив всю стену, и начал собирать ледяную сферу – то-то им там придется сладко!
К несчастью, осажденные успели разгадать мой маневр – кто-то сиганул со стены прямо в снег, а я не успел заметить, кто это был – навстречу мне летел ледяной вихрь, искрящийся на свету. Я вдохнул резкий, ароматный, пробирающий запах снежной свежести, тщетно ища цель сквозь оледеневшие очки – и через две секунды грудь словно пробила насквозь ледяная рука – не иначе, копьем холода кинули. Так я и остался стоять в неподвижности ледяной статуей. Блин, и кто же меня одолел? Надеюсь, остальные справятся без меня и добьют защитников замка, а то уже ощутимо холодает – еще бы, когда тебя покрыло почти пятью сантиметрами чистого льда…
В общем, бой длился еще минут пять, а мне оставалось только думать о вечном, стараясь не замечать холода.
Я успел подумать и о том, что, в сущности, так мало изменилось с тех пор, как мы были детьми, хотя тогда я боялся, что что-то необратимо и безвозвратно
