запрет на полеты через Мирагоу. Конечно, перед начальством могли оправдаться сложившийся обстановкой, но чтобы избежать всех объяснений и разбирательств, договорились экипажем отчитаться так, как будто вылетали обычным маршрутом, совершая предписанный в таких случаях противоракетный маневр (который в данном случае нас бы явно не спас). Так и сделали. И потому только мы впятером во всем летном отряде знали, как на самом деле все было и что именно спасло и наш груз, и нас самих. И потому пьем за нас, за нашу дружбу. В общем за…
Герман продолжил:
– За Мирагоу!
Родион кивнул:
– За Мирагоу!
Они чокнулись и выпили обжигающую жидкость, закусив копченым лососем. Наутро по хорошей погоде за Германом, как и было обещано, зашло попутное судно…
И вот такси подкатило к дому, в котором он не был шесть месяцев. Герман быстро расплатился, взял пропахшую морем, лесом и костром сумку, быстро вшагнул в подъезд.
За дверью его встретил пенсионер-коньсерж. Встретил каким-то странным взглядом. Герман поздоровался:
– Привет, Борис. Как дела?
Тот как-то неловко откликнулся:
– Привет… здравствуй. Здравствуй, Герман… Давно… Мы как-то… И я…
Немолодой консьерж продолжал смотреть на него не то с жалостью, не то с той же все какой-то непонятной неловкостью. Герман вызвал лифт и, когда дверь кабины открылась, шагнул внутрь. Но нажать на кнопку своего этажа не успел. Его окликнул Борис, не по годам быстро подошедший к лифту. Он протянул Герману пачку писем:
– Вот, накопилось, пока тебя не было. Счета за электричество, за воду, в общем, всякое разное, – Борис оглянулся и добавил шепотом, – я тебя еще не видел…
Герман взял пачку и пожал плечами:
– Спасибо, хорошо.
И подумал про Бориса: «Хороший человек, но странный. Возраст, наверное, дает о себе знать…» Надавил на нужную кнопку панели лифта.
На площадке раскланялся с соседкой, выходящей из своей квартиры. Она посмотрела на Германа не менее странно, чем Борис. И почему-то тут же вернулась в квартиру. «Что здесь происходит?» – спросил сам себя Герман.
2. «Вы не имеете права быть членом ГО…»
Войдя в квартиру, бросив в прихожей сумку, Герман не сразу решил, с чего начать свое возвращение домой. С душа? С телефонного автоответчика, который, судя по мигающей лампочке, забит до отказа голосовыми сообщениями? Или с компьютера? Герман включил его, но испугался также забитого под завязку электронного почтового ящика. Еще он увидел на столе коммуникатор, который специально оставил дома уезжая. И не стал его включать. Пачка писем, которую передал ему консьерж, показалась Герману наиболее посильной работой по началу возвращения в город.
Герман по рабочей привычке быстро разложил письма по датам и организациям:
– Это счета за связь, это за воду, за энергию… Это просто
