лет я так и не стал здесь своим. Две вещи примирили меня с этим городом: закат и мой сын.
Когда солнце скрылось, док начал рассказывать про Сек, и мне пришлось сходить за ещё одной бутылкой.
Мы с ним знакомы семь лет. Я, можно сказать, обязан ему жизнью. Только поэтому я не выпроводил его сейчас же, а вежливо выслушал весь этот бред.
Выслушал и сказал:
– Док, это полный бред.
– Ты никогда не задавался вопросом, почему тогда, семь лет назад, не выжил никто из твоих товарищей?
Чёрта с два я не задавался. Правда, своё недоумение формулировал иначе: почему выжил я?
Мы были настоящими трупами, когда добрались до Порт-Анри. Почти две недели в океане на трухлявой речной лодке, которую едва не утопил первый же шторм. Солнце и соль изранили кожу. От обезвоживания у меня начались галлюцинации. Сначала мне казалось, что я снова вернулся в карцер и остался один на Адском острове. Что всем каторжникам Французской Гвианы объявили амнистию, только меня забыли в сыром подвале, пропахшем гнилью. Я отчаянно и безответно выстукивал по дну лодки послания воображаемому соседу по блоку. Потом разговаривал с мёртвыми людьми. Они по очереди появлялись в лодке, садились напротив и молча смотрели. Я видел деда, который умер ещё до войны. Видел отца и мать. Немецкого солдата, которому я прострелил ногу. Девушку из Амьена, на которой обещал жениться. Перед каждым из них я был в чём-то виноват, и эта вина разъедала мою душу, как соль разъела кожу. Я каялся и молился, но ответом мне была тишина.
Услышав крики чаек, я ни на миг не усомнился, что это очередной мираж.
После такого путешествия не всякий здоровый человек встанет на ноги. А я здоровым не был. Я был бледным чучелом, которое выбралось под солнце после пяти месяцев в подвалах Адского острова, где во время прилива вода поднимается по пояс.
Мы бежали втроём. Я, Антуан и ещё один парнишка, имени которого я так и не узнал. Никто из нас не был обучен морскому делу, и это настоящее чудо, что нашу скорлупу принесло к берегу Гуанахани.
Порт-Анри. Мекка всех каторжников Французской Гвианы. Мечта, которая давала мне силы на Адском острове. Мираж морской пустыни. Рассказывали всякое. Но меня всегда интересовало одно: Гуанахани, в отличие от Тринидада, Кюрасао или Гренады, не выдаёт беглых преступников.
Когда я пришёл в себя в больнице Порт-Анри, мне сообщили, что товарищи мои мертвы. Чуда хватило только на меня одного.
Иногда думаю: может, я всё ещё там? В этой лодке? Умираю от обезвоживания и вижу сон?
– Я выслушаю твою версию, док. Но не обещаю в неё поверить. Сегодня ты явно не в себе.
– Это не версия, Джо. Когда вас привезли в госпиталь, первым делом проверили кровь. Из всех троих подходил только ты. Узнав об этом, Его Величество прислал личного врача.
– И кто же этот врач?
– Я, Джо. Я.
Вот такие новости через семь лет знакомства,
