ним будущее. На фоне этого свершения все остальное выглядит мелким. Справимся и с гордыней. А пока, что делать, обоим рыцарям окажут помощь… Насколько я знаю, вы все еще паладин?
Я покачал головой.
– И не уговаривайте.
– Почему? Разве милосердие не входит в число ваших добродетелей? Ну тогда полечите хотя бы как соратников.
– И подать дурной пример остальным? – огрызнулся я. – Не-е-ет, пусть полежат, помучаются. Хорошо бы, чтоб у обоих началась от воспаления ран лихорадка или что-то похуже. Умереть я им, наверное, не дам, хоть и надо бы, а вот за дурости хоть немножко, но пусть расплачиваются. Спасибо, отец Дитрих, за священников и монахов. Мне, право, неловко отрывать их от действительно нужных дел.
Он поднялся, перекрестил меня.
– Сын мой, – голос его был невеселым, – это хорошо, когда нужным делом занимаемся хотя бы час в сутки.
Едва он вышел, сэр Жерар пропустил в кабинет барона Альбрехта. Тот не чинился, сразу принял чашку кофе и выпил с жадностью. Вид у барона на удивление помятый, даже усталый, таким не видел даже после жарких сражений.
– Проблемы? – спросил я с сочувствием.
– Рабочих согнали, – сообщил он, – со всех прилегающих к дороге земель. Хотя и с трудностями.
– Лорды?
– И лордики.
– И как разрулили?
– Пришлось намекнуть, что их имена тоже в списках не то участвующих в черных мессах, не то сочувствующих. Словом, раз на подозрении, то желательно загладить свою прошлую жизнь усердным сотрудничеством с новыми властями.
Я сказал с чувством:
– Барон, вы всегда найдете самый прямой выход!
– Спасибо, ваша светлость. Глядя на вас, каким только нехорошестям не научишься.
Я возразил:
– А мне кажется, это я у вас учусь чесать правой рукой левое ухо! Но это неважно. Главное, дорога строится.
Он кивнул.
– С самого начала начали строить, как вы и велели, как можно более прямую, благо здесь почти до самого Хребта равнина…
Он умолк, я спросил настороженно:
– А дальше?
– Есть прямо на пути болото, – угрюмо сказал он. – Огромное, глубокое, зловонное.
– Засыпать, – напомнил я. – Здесь других вариантов нет.
Он отшатнулся.
– Да слышал я, но поверить не могу! Это же сколько лишней работы!
– Не лишняя, – сказал я тоскливо. – Гигантская и вроде бы лишняя окупится, клянусь! Зато по прямой паровоз будет тащить с такой скоростью платформы, никакой конь не угонится. Ладно-ладно, потом поверите… А еще он не знает усталости и будет мчаться до тех пор, пока в топку подбрасывают дровишки. Кстати, заготовить вдоль дороги нужно березовые, буковые или любые другие, что дают большой жар. Кто попробует пропихнуть сосновые – сечь нещадно, а при повторном проступке – вешать без замены штрафом… Что-то еще?
Он сказа
