он не привык отступать и бросаться прочь, поджав хвост, словно побитая дворняга. Тот бой у фонтана еще долго будет приходить к нему в кошмарах, но вины Брэнана в случившемся нет. Сын мастера был слишком скор на язык и туг на все остальное. А ведь он три раза просил забрать слова обратно, три раза сдерживал себя, сдаваясь на уговоры друзей. Принимая во внимание крутость собственного нрава, он проявил невероятное терпение и такт, старался держаться подальше от идиота. Но в конце концов тот сам разыскал Брэнана и напросился на поединок. Может и правду говорят Зрячие из Йаманарры, поклоняющиеся Судьбе? С того пути, что она проложила, не в силах свернуть даже Драконы. Так или иначе, бой в учебном дворе состоялся, а на следующий день друзья силой вытащили его из школы и зашвырнули на ближайший корабль до Змеиного архипелага. Так и закончилось почти десятилетнее обучение. Голым и босым он прибыл в Таннай и таким же вернулся оттуда. Каких-нибудь полгода оставалось до посвящения в воины, полгода до вручения настоящего меча…
Полузабытая злость всколыхнулась с новой силой. Непрошеные воспоминания теснились в голове, до сих пор свежие и саднящие. Брэнан привстал с нагретого солнцем песка и шлепнул ладонью по воде. Мягкая и теплая, несмотря на близящуюся тетру* урожая, когда ветры начнут крепчать, а листва вянуть.
Стянув рубаху и скинув штаны, он побрел в воду. Светлые волны с готовностью обняли тело, принимая в свои прохладные, соленые объятья, словно ласковая мать. На Таннае больше всего тосковалось именно по морю. Никакие купания в реке не могут сравниться с бескрайним простором, мощными ладонями волн, оглаживающими каждый мускул, и высоким куполом неба с едва виднеющимися на нем очами Диллуна*, одно из которых освещает архипелаг днем, а второе – ночью.
Он остановился, обнаружив, что успел заплыть на глубину, оставив позади скалистые выступы, вдававшиеся в воду по обе стороны от пляжа. Ноги задело тугое крыло подводной волны, спасаться было поздно – из глубины вынырнула громадная серая морда и вытолкнула пловца в воздух.
– Беа-а-а-ал! – Брэнан шлепнулся в волны и подавился хлынувшей в рот горько-соленой влагой.
Вынырнув, кое-как откашлялся, протер глаза и огляделся – вокруг царили пустота и спокойствие, если не считать взбаламученной воды.
– Вылезай, сын Левиафана! Не знающий своей вины не прячется!
Какое-то время ничего не происходило, но он научился ждать. Гладкая поверхность, наконец, выгнулась и лопнула, выпуская на волю массивную голову с жесткой курчавой гривой, похожей на заросли водорослей. Леокамп* уставился на Брэнана широко посаженными бирюзовыми глазами. Зверь качался на воде, тихо порыкивая, – по виду очень довольный собой.
– Я ведь просил тебя не делать так, кошачья морда!
Дитя бездны фыркнуло и нырнуло. На поверхности мелькнуло громадное мускулистое тело и длинный гибкий хвост с раздвоенным полупрозрачным плавником. Беал остался глух к упрекам сухопутного друга. Брэнан не стал распылять гнев без толку. Леокампы, судя по всему, не страдают угрызениями совести.
Поплавать
