воду, вздохнула. Грудь наполнилась весенним воздухом, настоянном на первой нежной зелени и сердце сжалось от тысячи безумных обещаний, которые безответственно раздает ранняя весна всем без разбору. Сердце предательски кувыркнулось и Полина погрязла в нерешительности, бесцельно щелкая замочком сумки.
Но как только память вернула ее во вчерашний день, где остались безответная любовь и поруганные мечты, щеки обожгло словно пощечиной, на глаза навернулись слезы, и она решительно вытащила из сумочки снотворное.
Полина принялась выдавливать мелкие таблетки из упаковки, две уронила, расстелила рядом носовой платок, высыпала туда горсть. Восемнадцать. Наверно этого должно хватить.
Она проглотила первую таблетку и сморщилась. Как же она не догадалась купить воды. Трудно представить, что можно осилить такую горечь, не запивая. Вторая таблетка стоила ей огромных усилий. Организм отчаянно сопротивлялся. О третьей таблетке без воды не могло быть и речи.
Поблизости не было ни ларька, ни магазина, возвращаться к остановке не хотелось. Она сегодня обошла полгорода и ноги гудели от усталости.
Неожиданно Полина усмехнулась: вот же она вода, прямо под ногами, в ручье. Такой водой наверно можно отравиться и без всяких таблеток… Она зачерпнула рукой воды и тут же выплеснула. Да, она собралась умереть, но что делать с брезгливостью? Относиться к себе как к покойнику уже сейчас она не могла. Смерть представлялась отдаленной, прекрасной и чистой.
Полина закрыла глаза: как она устала от собственной беспомощности! Даже выпить горсть таблеток – для нее проблема. Этоневозможно, это пора прекратить… Она пересыпала таблетки в ладонь, растеряв часть, сунула в рот и, наклонившись к ручью, судорожными движениями стала подносить воду ко рту…
Сделав последний глоток, Полина замерла. Она никогда раньше даже не прикасалась к снотворному, а потому фантазия подсказывала ей, что от такой дозы забытье должно наступить сразу же. Однако, она ничего, кроме жжения горечи в горле не чувствовала.
Из зарослей травы с громким криком выплыла утка, за ней другая и третья. Новорожденные листья тихо шелестели над ее головой, и почему-то вспомнилось: она стоит на поляне, а напротив – маленький круглый кореец. Он делает сложный прыжок и жестом приглашает ее повторить движение… Полина разводит руками, а Данила говорит: «Давай, у тебя получится!»
Полина тряхнула головой. Что же это? Вроде бы она еще не уснула, а сны ей снятся… Поляна ужасно знакомая, неподалеку от детского дома была точно такая же. Но никакого корейца она не помнит. И уж тем более – этих странных уроков. Но почему-то голос Данилы слышался так явственно…
Ресницы отяжелели. Полина закрыла глаза. Вжжжх… Яростный звук прорезал воздух. Она видела себя словно со стороны. Но это была не она, не настоящая неуклюжая Полина, бьющая чашки пять раз в неделю, другая. Эта другая парила
