Павлович, – важно произнес он. – Очень приятно.
Мужик Мимикьянову чем-то приглянулся. Он не оттолкнул протянутую руку, а протянул свою:
– Мимикьянов Ефим Алексеевич. А вас как зовут? – повернулся он к стоящей рядом женщине.
– Анастасия Вацловна, – протянула она ему холодную ладошку. – Тесменецкая.
При внимательном рассмотрении женщина показалась ему похожей на большую красивую лягушку.
«Царевна-лягушка» – сразу присвоил он женщине имя в своем внутреннем каталоге.
– Очень рад, – сказал майор и поднял взгляд на Сову в окне. – Давайте все познакомимся, раз уж так получилось.
– Оскольцева Ираида Михайловна, – поджав губы, представилась женщина-Сова.
Все замолчали.
Первой нашлась Царевна-лягушка:
– Ираида, ну чего молчишь? Приглашай к себе на чай! Не расходится же сразу!
– А, и правда! – оживилась Сова. – Заходите! У меня и заварка свежая! Милости прошу… Только вот хлеб кончился. Шла с дежурства, забыла купить. Сахару купила, а хлеб забыла. Думала еще есть. А он кончился. Тима, сходишь? – обратилась она к своему обидчику.
– Какой брать? – как ни в чем не бывало, осведомился Тимофей Павлович у женщины, в квартиру которой он еще минуту назад ломился, как бандит.
– Булку белого и печенья к чаю возьми! Еще пачку масла. И… – начала перечислять хозяйка квартиры.
– Ну, хватит! – взмолился Тимофей Павлович. – Я все не запомню. Давай деньги, и я уже пойду!
Сова на какое-то время исчезла с оконного экрана, затем вернулась уже с кошельком в руках. Покопавшись, она вытащила оттуда несколько мятых бумажек, целую горсть мелочи.
Чтобы вручить все деньги своему грабителю, ей пришлось лечь на подоконник. Во время этого движения два больших метеорологических шара, спрятанных на ее груди, практически вырвались из тесного домашнего халата. Казалось, еще чуть-чуть, они выпрыгнут на асфальт и, толкаясь белыми боками, покатятся по тротуару.
– Ираида, ты бы баллоны наружу не высовывала! – осуждающе заметил Тимофей Павлович, подняв лицо к подоконнику. – Женщина в годах все-таки! Блюсти себя должна! Какой пример ты молодежи показываешь!
– Да, иди ты уже! – замахнулась на него женщина. – Балаболка несчастная!
– Я-то пойду! – никак не мог угомониться Топталов. – Только ты, Ираида, выводы все-таки сделай! Ты же не только с такими культурными людьми, как мы с Ефимом Алексеевичем, – он кивнул в сторону майора, – можешь встретиться… которые, если что и увидят, то ничего не скажут! Люди разные бывают, Ираида! Есть такие, что и плохо подумать о тебе могут! А то и воспользоваться! Почему на тебе лифчика нет, а, Ираида?
– Есть у меня лифчик! – возмущенно произнесла Сова. – И вообще, какое тебе дело, что у меня есть, а чего нет! Ты мне – не муж! Иди, пока я в тебя горшком не кинула!
В доказательство серьезности своих намерений Оскольцева показала ему большой
