называть её Сергей, пропала на несколько дней. И от того, что он постоянно ждал встречи с Нинг, и ему очень хотелось слышать приятный, словно бархат её голос, видеть милую улыбку, Сергей понял, что к нему в сердце вошло то, чего он давно ждал у себя на Родине. В его сердце поселилась любовь.
– Серёжа, вставай, – сквозь сон Сергею показалось, что это мама будит его на работу. Он почувствовал ласковое прикосновение чьей-то руки к щеке, открыл глаза, и обрадовано привстал с постели. Рядом с ним была Нинг. Она провела ладонью по его отросшей щетине и что-то сказала, показав на металлический прибор для бритья. Улыбаясь, повторила выученную фразу по-русски, – Серёжа, вставай, пора умываться.
Нинг помогала Сергею ходить по длинному коридору. Там, они находили потаённые от глаз персонала и больных уголки, и целовались жарко и упоённо, мечтая о времени, когда они будут всегда вместе.
– Нина, возьми. Жаль мне нечего тебе подарить, – как-то Сергей протянул Нинг пулю, на которой старой иглой от шприца нацарапал: Колобов Сергей, Ростов-на-Дону, СССР.
Он поцеловал её ладошку и вложил в неё пулю. На следующий день, Нинг показала его подарок, который на тонком шнуре висел на её тонкой шее.
– Колобов Серёжа. Ростов-на-Дону, СССР, – тихо произнесла она, поцеловав пулю.
Нинг достала из кармана халата небольшую деревянную коробочку, на дне которой лежал красивый раскладной металлический прибор для безопасной бритвы, по ручке которого извивался дракон. Она приподняла шёлковую прокладку со дна коробочки и показала Сергею свою маленькую фотографию, с написанными на обороте иероглифами.
– Зонг Нинг, – сказала она. Рядом по-русски было выведено: Нина.
Весна набирала обороты, молодая кровь бурлила в сильном соскучившимся по любви теле Сергея. Однажды уединившись, они оба не устояли, и страсть взяла верх над самообладанием и разумом. Они не смогли оторваться друг от друга, словно чувствовали, что это счастье, чувство первой искренней безрассудной любви больше не повторится в их жизни никогда. Так и останется в памяти до конца их дней красивой картинкой.
Как не старались влюблённые, спрятать от посторонних глаз свои отношения, у них ничего не получилось. Сколько раз предупреждал их Чапай, так за глаза называли наполовину русского врача Василия Ивановича, прибывшего из Харбина.
– Ты уедешь, подумай о Нинг. Ты сейчас многого не понимаешь.
– Я Нину люблю и заберу с собой, – отвечал Сергей.
Несколько раз он встречался с Жонгом, который так же предупреждал его, чтобы друг не терял голову. Но влюблённость, что весенний тёплый ветер в голове, закружит, закружит, раздавая надежды, а молодость придаёт уверенность в себе, ложно успокаивая, что всё получится, потому, что по-другому и получиться не может. И у Сергея и у Нинг и музыка в душе играла, и слова любви лились рекой, и страсть, переполняя молодые тела, бушевала, и не давали покоя безумные и нереальные мечты.
– Серёга, ты мозг включи.
