взирал на Сашку, как сибиряк, впервые уже в зрелом возрасте увидавший живого жирафа. Да ещё и говорящего.
«В рифму… На африкаанс. «Здравствуйте! Я – уитлендер. Но я вовсе не против рабства. Напротив… Разве кто-нибудь будет против, если рухнет основа твоя? И за дверью в мире напротив мы окажемся – ты или…»
– Ну, и кого там черти носят? – за спиной у эрегированного Алексея-Лёхи возникла девушка, очень похожая на соседку слева. Только моложе лет на десять-пятнадцать. Может, двадцать. Сашка совсем не разбиралась в их возрастах.
– Здрасьте, – сказала похожая девушка, вложив в это нехитрое приветствие как можно больше презрения к незнакомке. На всякий случай.
«Такие правила!»
– Я ваша соседка сверху… – обречённо начала Сашка, чуя, что помощь Алексея ей не обломится.
– Это… У неё пробки вышибло. Она из той квартиры, наверху, – помог Сашке Лёха.
– А-а-а… – промычала его супруга. – Ну-ну.
– Чего нукаешь, не запрягала! – он вдруг рявкнул. – Пойду, помогу. Вишь, тяжело бабе без мужика. А ты меня не бережёшь! Вот сдохну, что будешь делать, звезда с ушами?!
– Уа-уа-уа!! – опомнился в глубине берлоги затихший было младенец.
– Тебе бы только шляться, – завизжала молодая жена, – как дома что-то помочь, так не допросишься! Стоит кому-то прискакать – так ты первый в очереди. На хрен ты мне сдался, такой мужик, в жопу вжик! Дохни уже скорее, я себе нормального найду!
– Ты себе найдёшь, кобыла?! Оловянного солдатика у деревянного камня на берегу сухого озера! Кому ты сдалась, жирная свинья? Смотри, какие бабы уже, поди, все окрестности обшарили, а пробки некому починить, – он кивнул в сторону онемевшей Сашки. У неё совершенно не было опыта поведения в подобных ситуациях, хотя она прошла не один тренинг по бихевиористике, в том числе – экстремальной.
– Какие бабы? Это баба?! Это курица дохлая. Скелет в штанах!
– Неправда! – возмутилась Сашка. – Мне до анорексии далеко. Я даже не слишком-то и худая по нынешним меркам. У меня даже живот есть, вот, – Сашка выпятила вперёд корпус, чтобы успокоить молодую мать. – А вы не волнуйтесь, вы обязательно похудеете. Во время беременности и родов все поправляются, – на Сашку напал приступ нервической болтливости. Она не знала, что говорить…
«Молчать? Уйти?.. А свет?!»
– Я ещё и грудью кормлю, – вдруг спокойно вздохнула Лёхина жена. – Слышь, соседка сверху, через пятнадцать минут его не будет – лучше бы тебе на свет не родиться. Поняла, сука тощая? – беззлобно сказала она прямо в Сашку, сверкнув весёлыми очами, и захлопнула дверь.
«Это у них такая манера, да?.. Да. Это у них такая манера. Они ведь не на самом деле ругаются… Они так живут! И не замечают, как… старую фотографию. Потом – не замечают тёмное пятно на обоях. Это такая разновидность любви. Мат-перемат без злости. Скандалы без повода. Просто такая среда, и они в ней как рыбы в воде. Вот этот Лёха-Алексей и жена
