«знатоки» современного вида истребления с подобным еще не сталкивались, и, как по команде, распластались на асфальте. Мгновенно нацепив на себя противогаз и схватив первый попавшийся под руку обломок железной трубы, сыщик нырнул в это, противно орущее и сверкающее всеми цветами радуги, облако. Пистолет доставать не хотелось – вдруг выстрелит, а он его только что почистил, и загрязнять ствол по таким пустякам было жалко. А то, что это пустяки, Сэм довел довольно быстро. Не успели легкие задержанных как следует наглотаться дыма – все уже было в порядке. Единственная секундная задержка понадобилась, чтобы решить проблему нехватки наручников. Лишь двоим посчастливилось их примерить. Остальным пришлось переломать ноги. После этого, уже не торопясь, детектив вытащил ноющую четверку на свежий воздух. Вызвал подкрепление, передал молодчиков, и побежал в ближайший бар, где он оставил недопитую бутылку пива, смазливую официантку, с которой не успел обсудить планы на вечер, и бомжа – одного из своих информаторов. Просто встреча «торговцев смертью» состоялась на пару часов раньше предполагаемого срока, чем, очевидно, и вызвала не совсем тактическое поведение Сэма по отношению к ним. Разумеется, что при таком сочетании энергии, безрассудства, смелости и романтизма в одном теле, хоть один раз, но приведет к плачевному результату. С детективом Сэмуелем Картрайтом такое произошло трижды. Два пулевых ранения – в шею и в грудь – и проникновение в область печени холодной стали охотничьего ножа. Последнее оказалось самым серьезным. Две недели реанимации, и около трех месяцев ушло на реабилитацию. Его уже практически списали, подготавливая документы в связи с уходом на пенсию по инвалидности. И только комиссар Джек Салливан не торопился с окончательным решением. Приговор медиков с убийственным диагнозом для пациента он воспринял неоднозначно. Никто, кроме него, не мог так хорошо знать Сэма – своего лучшего детектива и друга. А спустя какое-то время он уже поздравлял его с очередной наградой. И хотя лейтенант Картрайт полностью отдавал себе отчет в том, что каждый день может стать для него последним – если не от руки преступника, то от приступа, все чаще и конкретнее появляющегося – он, с неиссякаемой энергией, продолжал свою «игру»…
Сэм достал блокнот и на скорую руку набросал эскиз символа. Сравнил с оригиналом, и остался недоволен. Вырвал листок и предпринял вторую попытку. Смятые клочки бумаги, один за другим, бесшумно падали на ковер, а удовлетворительного результата все не получалось. Постоянно ускользала какая-то деталь. Может быть другой, кто-нибудь, и не был бы таким скрупулезным, но только не он. Что-то подсказывало, что здесь необходимо добиться доскональной точности. И она была достигнута. Во всяком случае, так ему показалось. Спрятав блокнот обратно, значительно похудевший в процессе художественного творчества, детектив приступил к изучению трупа. Но сначала он внимательнейшим образом исследовал каждый сантиметр «зоны», не обагренной кровью и не захламленной
