в кабинет к своему начальнику, а затем пригласила меня пройти. Я вошла в кабинет – настолько роскошный, что он мог бы принадлежать этакому восточному баю. Со столом из орехового дерева, на котором высилась украшенная драгоценными камнями статуэтка – конь, взвившийся на дыбы, – без сомнения, подарок какого-нибудь зарубежного восточного владыки. С мягким ковром и тяжелыми занавесями на окнах. С портретом президента, из-под которого поднялся мне навстречу хозяин всего этого великолепия.
Я взглянула на него и остолбенела. Узнала его сию же минуту – несмотря на то, что видела когда-то лишь несколько раз, несмотря на прошедшие годы и бесконечную череду лиц, которые мне за это время приходилось запомнить. В мире не могло быть второй такой горделивой осанки, внушительного разворота плеч, движений, исполненных природной грации, силы и чувства собственного достоинства. Темные глаза, глянувшие на меня с сурового, неулыбчивого, довольно-таки надменного лица, довершили образ. Разумеется, это был он – тот самый парень, словно черкес, сошедший со старинной чеканки, парень, отважно бросившийся наперерез взбесившемуся коню, жених, потерявший свою возлюбленную прямо в день свадьбы, человек, ради которого я единственный раз в своей жизни нарушила приказ. Тимур…
Конечно, он сильно изменился за эти годы. Если тогда он был юным мальчиком, тонким и гибким, как молодой побег, теперь с первого взгляда видно было, что это властный, волевой и жесткий мужчина, много чего повидавший на своем веку. Он не утратил природной стати и легкости в движениях, но весь стал как будто мощнее, этакий мраморный античный бог войны, стремительный и беспощадный. На лице его время тоже оставило свой отпечаток, сделав подбородок еще более волевым, взгляд из-под насупленных широких бровей – хищным, а губы сурово сжатыми. И в темных короткостриженых волосах появилась проседь. И все-таки я узнала его в первую же секунду, и сердце у меня в груди неприятно захолонуло.
Однако отступать было некуда, и я, решив, что сориентируюсь по ходу событий, решительно шагнула вперед и произнесла:
– Здравствуйте, Тимур Ахметович!
И тут же замерла в напряженном ожидании, соображая, что делать, если он сейчас меня узнает. Если он сейчас надменно бросит мне:
– Так, и каково ваше звание на самом деле, госпожа пресс-секретарь?
Но этого не произошло. Тимур сдержанно улыбнулся мне, махнул рукой в сторону стоящего с противоположного конца его стола мягкого стула и с мягким акцентом произнес:
– Ирина Викторовна, рад познакомиться. Садись, пожалуйста! – он сразу же заговорил со мной на «ты», что было у местных в обычае, так как в их родном языке слова «вы» просто не было.
Ну конечно, поняла я, он не мог меня узнать. За все время мы и двух слов друг другу не сказали. К тому же Тимур запомнил меня в платке, закрывающем пол-лица. А в те несколько минут, что я была без него, он был без сознания. Нет, он приходил в себя, но вряд
