негоже. Венгерский король тоже любит подарки. Отберем в дар конные табуны. Каждый из вас должен пожертвовать часть своего злата и серебра. Ты, Ахман, – ткнул хан в грудь пожилого половца со шрамом, – соберешь дары и поведешь людей к Беле. Тут останутся только воины.
Взмахом руки хан отпустил совет, затем призвал Курду, своего главного исполнителя самых щекотливых и ответственных поручений. Явился худощавый, с умными, хитроватыми глазками половец. Его бронзовое лицо выражало саму покорность. Котян, не доверяя толстой шатровой кошме, подтянул половца к себе, зашептал:
– Козельск падет не сегодня-завтра. Возьми людей, сына воеводы знаешь?
Курда кивнул.
– Выследи его и приведи ко мне, только живым. Понял? В награду получишь лучшего моего жеребца. Ступай, – и он вытолкнул слугу из шатра.
Вскоре лошадиный топот возвестил хану, что его приказ начал выполняться.
Известие о падении Козельска пришло под утро. Котян, сморенный долгой бессонницей, спал сном праведника, разметав по мягким шкурам могучие руки. Он громко храпел, и его долго пришлось будить.
Слова лазутчика не сразу дошли до сознания. Но, поняв, в чем дело, хан стремительно вскочил, сам облачился в одежды и приказал подать лошадь.
Весть мгновенно облетела стойбище. «Надо уходить! Надо уходить!» – неслось со всех сторон, но Котян твердо сказал:
– Пока не вернется Курда, мы никуда не двинемся.
Но молчала земля. Бесцельно шатались воины в ожидании команды. Не заставил хана стронуться с места и очередной лазутчик, известивший о приближении Батыя. Хан сидел не шевелясь, уставившись в одну точку. И только весть о прибытии гонца от Курды оживила Котяна. Но причин радоваться не было: сын воеводы Сечи с небольшим отрядом вырвался из города и уплыл на ладьях по реке в неизвестном направлении.
– Сыскать и доставить! – заорал в бешенстве хан.
Гонец прыгнул в седло.
– Ищите нас у венгерского короля! – успел крикнуть вдогонку хан, решив в последний момент все же уходить.
Но уйти без боя половцам не удалось. Батыевы полчища замаячили на горизонте. И Котяну ничего не оставалось, как извлечь саблю из ножен.
Татар в бой повел сам Субудай, и это чуть не стоило Котяну пленения. Но Батый вдруг прислал гонца с приказом прекратить преследование и повернуть войска обратно. С тяжелым сердцем выполнил монгол команду. Но осуждать хана не посмел. Он вдруг понял, почему тот так поступил. «Долго будет сидеть у тебя в башке этот воевода», – подумал Субудай о своем хане.
Батый не знал, как отблагодарить своего полководца, доказавшего, что с годами талант его не померк. Старый воин расчувствовался. Когда они остались вдвоем, Субудай-багатур сказал:
– Прости меня, ан-Насир, но настало время раскрыть тебе одну тайну.
Полководец заковылял к выходу, но вскоре вернулся. Рядом с ним шел… русский. Хан с интересом взглянул на уруса и прочитал в его глазах глубоко скрытый страх. «Этот сделает все, что ему прикажешь», – подумал
