наследник, которому тогда было около 25 лет, был озлоблен многолетним отцовским пренебрежением и снедаем завистью к братьям. Он тайно сговорился со своей матерью извести и уничтожить лишенных наследства братьев. Антипатр и Дорис обвинили Александра и Аристобула в измене.
Ирод попросил Августа, пребывавшего тогда в городе Аквилея на берегу Адриатики, рассудить трех царевичей. Август примирил отца с сыновьями; Ирод отплыл домой и по прибытии в Иерусалим созвал народ во двор Храма и объявил о разделе царства между тремя своими сыновьями после его смерти. Дорис, Антипатр и Саломея попытались использовать это примирение в своих собственных интересах, и самонадеянность их юных врагов была им только на руку. Александр пустил слух, будто бы Ирод красит волосы, чтобы выглядеть моложе, а он сам намеренно промахивается на охоте, чтобы не унижать отца. Он также приблизил к себе трех евнухов царя, и те выдали ему тайны Ирода. Царь арестовал слуг Александра и пытал их до тех пор, пока один не признался в том, что его хозяин замышлял покушение на отца во время охоты. Царь Каппадокии, как раз в это время навещавший в Иерусалиме дочь, смог снова помирить отца и сыновей. Ирод выразил свою признательность в типично иродиадском стиле – подарил свату наложницу по имени Паннихия (“Вся ночь”).
Перемирие длилось недолго: кто-то из истязаемых слуг сообщил о письме Александра к коменданту крепости Александрион, содержавшем следующие строки: “Если мы, с Божьей помощью, совершим все то, что имеем в виду, то мы прибудем к вам”. Из-за этого письма, будто бы доказывавшего, что комендант Александриона намеревался принять его сыновей и выдать им хранившуюся в крепости царскую казну, Ирод совершенно уверился в злодейских планах своих чад. Во сне ему привиделось, будто Александр замахивается на него мечом, и этот ночной кошмар был столь ярким и отчетливым, что царь заключил под стражу обоих сыновей, сознавшихся в том, что они планировали бежать из Иерусалима. Ирод вновь обратился за советом к Августу, однако тот уже слегка устал от непрерывных эксцессов в жизни его старого друга – хотя и сам не понаслышке знал, что такое своенравные дети и распри из-за престолонаследия. Август решил, что если юноши и в самом деле затеяли заговор, у Ирода есть полное право наказать их.
Ирод созвал суд в Бейруте, находившемся за пределами его юрисдикции и потому, вероятно, считавшемся самым подходящим местом для разбирательства. Оба юноши были приговорены к смерти, как того и желал Ирод, и это совсем неудивительно, поскольку перед началом суда царь щедро одарил город. Советники Ирода предлагали царю помиловать сыновей, но когда один из них обмолвился, что юноши пытались взбунтовать армию, Ирод тут же казнил 300 офицеров. Царевичей привезли обратно в Иудею и там задушили. Круг замкнулся: после трагедии их матери Мариамны вновь исполнилось проклятие Маккавеев. Августу все это совсем не понравилось. Зная, что евреи не едят свинины, он заметил: “Я бы предпочел быть свиньей Ирода,
