коренастый человек в мешковатом костюме, с блестящей лысой головой. Он держал пачку бумаг в руке.
Шум не смолкал несколько минут. Наконец, слегка наклонившись вперед, оратор начал: Теперь мы приступаем к построению социалистического общества!
Это был Ленин.
На съезде было сформировано первое советское правительство – Совет Народных комиссаров, во главе которого стал Владимир Ильич Ленин.
На утро после образования советского правительства посол Фрэнсис послал письмо своему другу Мэддину Саммерсу, американскому генеральному консулу в Москве.
«Говорят, – писал Фрэнсис, – что Петроградский совет рабочих и солдат создал кабинет, в котором Ленин – премьер, Троцкий – министр иностранных дел, а мадам или мадемуазель Коллонтай – министр просвещения. Но я считал бы такой опыт желательным, ведь чем нелепее ситуация, тем быстрее можно ее изменить».
В Вашингтон Фрэнсис сообщил, что, по его мнению, советский режим не просуществует и месяца. Он убеждал государственный департамент не признавать русское правительство, пока большевики не будут свергнуты и их не сменят «русские патриоты»…
В то же утро Рэймонд Робинс вошел в кабинет полковника Томпсона в петроградском штабе Красного Креста.
– Начальник, – сказал Робинс, – нам надо поторапливаться! Все эти разговоры, что Керенский где-то соберет армию, что с Дона идут казаки, а из Финляндии – белая гвардия, – все это вздор. Им не дойти сюда. Слишком много вооруженных крестьян преграждают им путь. Нет, эти заправилы из Смольного еще продержатся!
Робинс просил у своего начальника разрешения сейчас же отправиться в Смольный для беседы с Лениным.
– В общем, это добрые, достойные люди, – сказал Робинс о большевиках. – Я и сам занимался политикой и имел дело с американскими политическими лидерами и уж не думаю, чтобы в Смольном нашлись люди, более продажные и скверные, чем некоторые наши политиканы!
Вместо ответа Томпсон показал Робинсу только что полученные из Вашингтона распоряжения. Его немедленно вызывали туда для личных разговоров.
Он согласился с мнением Робинса, что большевики представляют массы русского народа, и сказал, что по приезде в Америку попытается убедить в этом государственный департамент. А пока Робинс возводится в чин полковника и назначаемся начальником американской миссии Красного Креста в России. Полковник Томпсон пожал руку своему бывшему заместителю и пожелал ему удачи.
Робинс не стал терять времени. Он поехал в Смольный и был принят Лениным.
– Я стоял за Керенского, – откровенно признался Робинс, – но когда передо мною труп, я это понимаю, и я вижу, что Временное правительство умерло. Я хочу выяснить, может ли американский Красный Крест служить русскому народу без ущерба для наших национальных интересов. Ваша программа внутренней политики мне не нравится, но внутренние дела России меня не
