прибавляет и прибавляет, заливает лучами горы и долы. И еще сколько всего наделаешь засветло.
«Декабрь-месяц» – так всегда почему-то про каждый месяц двойным словом говорили прадед и прабаба Степы: в мае-месяце, в июне-месяце…
Школу в селе потому считал Степа своей большой удачей, что в соседнем, например, районе в пяти деревнях школы закрыли. Мало, мол, учеников, поэтому учителей для них держать дорого. И теперь всех школьников рано утром забирает автобус и везет в школу в одно село. А после уроков – развозит снова всех по домам.
Хорошо, да? А если в упор взглянуть – ничего хорошего. Раскумекайте: чтобы всем к полдевятого в школу успеть, тех, которые дальше всех живут, автобус забирает вообще чуть не в семь часов. И они в автобусе досыпают. А на первом уроке все равно носом клюют. А потом – если они в начальной школе – у них три урока. А у одиннадцатиклассников – шесть, а то и вообще семь. И младшие должны три часа по школе болтаться, автобуса ждать. Считается, что они уроки делают, но это только считается. Приедут домой затемно – им уже ни до чего, только поесть и спать лечь. И Степа своего, например, любимого другана Костю уже полгода не видел.
Сам же Степа, как и все ребята в их селе, и со скотиной успевает помочь, и цыплят покормить, и с псом своим повозиться.
В тех селах, где школы закрыли, все родители в один голос заявляют:
– Детей от сельской жизни и от дома отбивают!
У Степы двоюродный брат в Алтайском крае в деревне Красный Яр. Там школу закрыли, возят в село Зеленая Поляна. Так его мать, тетка Степана, говорит:
– Раньше у меня ребенок в двенадцать часов был дома, а теперь – только в четыре, а то и позже. У него рабочий день получается восемь часов.
Ничего себе! Это даже и санитарные врачи должны бы свое слово сказать. Они же в школах не для того только, чтоб уколы ставить. Гришке девять лет – а у него восьмичасовой рабочий день!
Про первоклассников нечего и говорить – ему только что семь лет исполнилось, недавно игрушки отучился в рот совать, а тут – накося, уезжай по утрам на автобусе из дома неведомо куда! Наревутся, небось, в этом автобусе.
А за школу в селе Западный Угол в том же Алтайском крае война шла не на жизнь, а на смерть. (И оказалось потом – буквально: директор школы померла – от сердца.)
Сельский сход проголосовал против ликвидации школы – а по уставу школы сход и решает. Ну вот, а сотрудники районного комитета по образованию приезжают и грозят, и грозят, что все равно будет по-ихнему. Тогда Степка уже не понимает – так есть в России демократия или была, да вся вышла?
А Степин учитель истории в конце учебного года сказал, что число сельских школ в России сократилось за шесть лет последних на четверть. Значит, сельская Россия на четверть запустела. Потому что любой скажет – если школу закрывают, в селе жизнь замирает. Школа – это и клуб, там все праздники устраивают. А без праздников что же и за жизнь.
И вообще Россия – это одни города, что ли? Пусть тогда так и скажут прямо. И пусть уже городские
