разговор, – удовлетворенно подытожил Леша. – А у них что – много оружия с собой?
– Ну наркоту же возят – сами понимаете! – неизвестно почему оживившись и даже размахивая руками, повествовал часовой. – Два Калашникова у них с собой и Макаровых штуки три. И боекомплектов полмашины.
– А какая машина-то?
– Джип бронированный – как у инкассаторов. «Форд».
– За рулем у них кто?
– Сам же и за рулем. Никому не доверяет. А этот справа сидит…
– Как его зовут-то, который справа?
– Имя-фамилию не знаю, а так – Харон.
– Харон? – удивился Саня. – Что это за кликуха такая? Никогда не слышал. На блатную не похожа.
– Оружие на коленях? – отрывисто осведомился Леша.
– Ну да. Калаш всегда при нем. На въезде-то он его в ноги кладет, тут они опасности не ждут никакой – старики, женщины да дети… Три парня были, начали рыпаться, так Харон их в лес увел – и с концами…
– Как это – увел? А чего они пошли-то – их же трое, говоришь, было?
– Так по одному уводил, – неохотно ответил Часовой.
– Понятно… Другие думали – их не тронет, верно?
– Верно… У двоих дети были. За детей боялись.
– А где дети-то их?
– Здесь и живут.
– Так что они тут – рабство, что ли, ввели?
– Можно и так назвать…
– И сколько ж здесь рабов этих проживает?
– Да человек сорок. И детей штук десять. Не учатся – только на грядках. И всем еще велят мак жевать. Они и ходят вполпьяна, только лыбятся. Собирают сок этот, тут же и обрабатывают… Хозяин с Хароном в город наркоту везут, а из города – продукты, одежду… Ну, пасту зубную, мыло стиральное…
– Жвачку?.. – добавил почему-то Саня.
– Не, это не привозят. Только то, что при советской власти было… Ребята тутошние и не знают про жвачку-то…
Женя и Том уже оба стояли с приоткрытым ртом, как на иллюстрациях в книжке для малышей.
А Мячик в этот разговор не встревал и даже скорей всего его не слышал, потому что тем временем нашел общий язык с мальчишкой. У того не сходил с физиономии жгучий интерес к невиданным гостям. Но Мячика он особо выделил, потащил обратно к своему дому, вынес к калитке крынку парного молока утренней дойки, и теперь тот пил, запрокинув голову и явно наслаждаясь. Городского «нормализованного» молока Мячик не признавал: считал его обратом – тем полностью обезжиренным молоком из-под сепаратора, которым поят телят.
– Так что – тут никто не знает, что ли, что советская власть лет десять как спеклась? Или только старушка эта чумная? – спросил Леша.
– А откуда? Телевизоры они все поразбивали, приемники отняли. Про мобильники тут и не слышал никто…
– А газетку-то эту кто выпускает? Что Брежнев жив-здоров и в Афгане с американцами воюем?
– В городе журналюги
