в Петрограде» Петрова-Водкина. На нем юная мать с тонкими как у мадонны чертами прижимает к груди ребенка. Позади – настороженный, темный, охваченный тревогой город. Стены домов клонятся в сторону, словно мир перекосился. Точка равновесия только в этой хрупкой женщине и ее ребенке… И снова на нас смотрит просветленное, сосредоточенное в себе, словно списанное с иконы лицо. Такое ощущение, как будто, сделав огромный круг, наше духовное Я опять прикоснулось к тому же, от чего когда-то ушло…
Имя иконописца Андрея Рублева, инока Спаса-Андроникова монастыря, во все времена было окружено особенным почетом: уже при жизни, в первой трети XV в., иконы его кисти почитали за честь иметь самые славные русские обители, а в следующем столетии они официально были признаны образцом для всех иконописцев. Сегодня о творчестве великого художника написаны сотни восторженных книг и тысячи статей, но его личность и по сей день во многом остается для нас загадочной. К сожалению, средневековые авторы сохранили об этом удивительном мастере лишь отрывочные воспоминания. Исследователи буквально по крупицам собирали их по разным источникам, точно так же как реставраторы по миллиметрам восстанавливали его работы из под слоя подновлений позднейших богомазов. Однако и сейчас в жизнеописании Рублева больше досадных пробелов, чем заполненных страниц.
Андрей Рублев. «Троица»
Даже в преданиях нет упоминаний о том, где, в каком году и в какой среде он родился. Навсегда останется скрыто от нас даже имя, данное ему при рождении, ибо Андрей – его второе, монашеское, имя. Известно, что в конце 90-х гг. XIV в. он работал в артели знаменитого византийского иконописца Феофана Грека, которая трудилась в Москве над росписью церкви Рождества Богоматери и Архангельского собора. Приблизительно тогда же Андрей принял постриг. Переход в монашество имел, вероятно, большое влияние на его мироощущение и его искусство. Иосиф Волоцкий писал позже о Рублеве, что он «через великое тщание о постничестве и иноческой жизни научился возносить свой ум и мысли к невещественному».
Впервые летопись упоминает Рублева в 1405 г., когда он был уже знаменитым мастером и вместе с Феофаном Греком расписывал великокняжескую придворную церковь Благовещения в Москве. Многие исследователи в связи с этим считают, что семь икон современного благовещенского иконостаса («Благовещение», «Рождество Христово», «Сретение», «Крещение», «Воскрешение Лазаря», «Вход в Иерусалим» и «Преображение») принадлежат ему. По крайней мере, все они написаны в той просветленной, одновременно праздничной и печальной манере, которая всегда отличала его стиль. Под 1408 г. находим новое сообщение о нашем иконописце: великий князь Василий Дмитриевич (сын Донского) распорядился подновить живопись в Успенском соборе во Владимире и написать заново погибшие фрески Страшного суда. Княжеский заказ выполняли два знаменитых иконописца – Даниил Черный и Андрей Рублев.
Следующее
