мероприятий, как деликатно выразился Избуцкий, быстро не возвращаются. – Я тебе дополнительно позвоню. А ты сможешь?
– Конечно, ты ведь знаешь – моя работа ночная.
– Мы будем плавать на пляже?
– Нет, найдем укромный уголок. Озеро большое. Слушай, мне кажется, ты голодная осталась. Так ничего толком не поела.
– Ничего страшного. Слушай, а чем русалки питаются?
– Рыбой, наверное, чем же еще? Моллюсками всякими.
– Интересно. Знаешь, что я сейчас вдруг подумала? Может быть, не завод виноват, что в озере исчез тот моллюск? Может, его русалки съели?
– Какой моллюск?
– Который воде золотистый цвет придавал. Ты разве не в курсе?
– Я-то в курсе. А у тебя откуда сведения? Из летописей?
– Слышала где-то, – пробормотала Марина, которую на самом деле меньше всего интересовали исчезнувшие моллюски.
Словно почувствовав ее настроение, Вадим закруглил тему:
– Бог с ними, с моллюсками. Нам шеломами черпать из озера воду перед битвами не придется.
– Не зарекайся. А ты что, тоже читал летописи?
– Разумеется.
– Заметь, про русалок там ни слова.
– Да знаю я. Если уж я изучаю тему, то изучаю досконально.
– Слушай, – вдруг мечтательно сказала Марина. – Русалки и те рыбу едят. А я за все время в Солнечноводске ни разу рыбы не ела. Все мясо, мясо. Давай завтра рыбки закажем.
– Конечно, закажем. В коне концов, быть у озера и не поесть рыбы – это преступление.
В десять пятьдесят утра представительский «Мерседес» Павла Потапова подъехал к зданию солнечноводской мэрии. Но едва он остановился, как в него тут же полетели куриные яйца и помидоры. Секунду спустя сверкающие черной эмалью дверцы и тонированные стекла лимузина стали напоминать ранние полотна основоположника русского абстракционизма Кандинского.
Прибывшие на двух джипах охранники пытались помочь шефу, но тоже попали под мощный перекрестный обстрел. В итоге они ретировались обратно в машины, бормоча страшные угрозы и вытирая помидорный сок. Теперь разъяренный Потапов, не решаясь выйти из автомобиля, матерился в телефонную трубку, требуя у полиции немедленно обеспечить порядок, безопасность и цивилизованный проход в здание мэрии. На одиннадцать часов у него была назначена встреча с мэром города Рощиным.
Наконец прибывшие полицейские оттеснили нападавших на безопасное расстояние, и генеральный директор стройхолдинга «Малахит» смог без ущерба для своего внешнего вида выйти наружу. Его взгляду предстала грандиозная картина. На площади, углом друг к другу, были растянуты два гигантских плаката. На одном кровавыми буквами было выведено: «Банду Рощина – под суд!» На другом значилось: «Потапов, гоу хоум!» Видимо, автор текста был уверен, что господин Потапов в школе английским письменным не овладел.
Перед полицейским кордоном полукольцом стояло несколько
