Тарковским. Можно и так сказать: голографический клон и живая, из тела – души и плоти, Анжелина были через Космос соединены в единое – одно. Поэтому, малейшая ошибка в реконструкции любой части – отнюдь, не обязательно отсутствующей, то есть левого плеча, а, например, правого премоляра верхней челюсти, который у Анжелины начал крошиться в 12 лет из-за кариеса, а потом вылечен и запломбирован. Почему, заодно, не заменить его новым, здоровым зубом и без всякой пломбы? Так вот, начатая на голографической Анжелине замена премоляра должна, как не смешно звучит, быть согласована со всей Вселенной, а, через нее, с живой Анжелиной. Если бы при этой попытке была бы совершена ошибка, то Вселенная через боль дала бы это знать Анжелине, а она стоматологу. Анестезия новокаином, убирающим боль, могла быть удачной, если стоматолог исправил бы свою оплошность и вернул бы голографической Анжелине ее премоляр с каким она родилась на белый свет. И, конечно, неудачной, если бы стоматолог совершил бы ошибку. Не правильно бы поставил пломбу или не очистил бы от кариеса премоляр, или вместо премоляра поставил клык или резец. Кстати, двенадцатые ребра решили не восстанавливать. Модницы сейчас удаляют эти «придатки», что помогает сохранять талию (но, не помогает сохранять задницу, какая в 18-ть лет). Здесь следует сказать, что с прагматической точки зрения болтающиеся свободными концами двенадцатые ребра также относятся к лишней части тела. Кирилл и Альфред могли бы взять их для «сборки» левого плеча, но не стали это делать. И вот почему. Ребер у Анжелины уже не было. Их осколки удалили в Хабаровской Краевой больницу. Так, что, с одной стороны можно было бы в «кладовой» запасной ткани взять ткань для двенадцати ребер без особого ущерба. А, с другой стороны, зачем это делать, жизнь у этой, выросшей в тайге озорной девчонки, только началась и впереди не одни в прямом и переносном смысле дерби.
Оперировали Анжелину только два человека – Кирилл и Альфред ровно 24 часа. Они все, конечно, распланировали. Единогласно исключили применение каких либо обезболивающих наркотических веществ. И виртуозно манипулировали микродозами новокаина. Так что Анжелина могла видеть не только на огромном мониторе все, что с ней делают двое мужчин, не понимая, конечно, что они делают? Да и кто из современных медиков поймет зачем. Например, для головки плечевой кости – кусок слепой кишки? А, для шейки плечевой кости – большая часть эпифиза? Эскулапы рассчитали, повторяем, все так, что жизнь у пациентки только начинается и обещает быть бурной. Оперировали по одному вахтенным методом. Один уходил, другой приходил. Один спал, другой работал. А, вот Анжелина глаз не сомкнула. Она с упорством своего характера упросила докторов разрешить ей смотреть весь «спектакль» операции и без единого антракта. Доктора разрешили, зная, что после операции Анжелина будет спать непробудным сном с искусственно поддерживаемой в полном объеме жизнедеятельностью организма. А, опыт самонаблюдения такого характера
