любых проблем, какие принял бы сам пилот. Причем, для пилота все это происходит на подсознательном уровне. Поэтому, в разрезе одного мгновения, пилот может поменять пассажиру тарелку и совершить «бочку» или резко поднять высоту пилотируемой машины…
Когда Анжелина проходила мимо Анатолия Петровича, он только успел вскинуть от удивления брови. Собрался было открыть рот, но Анжелина приложила изящно указательный пальчик к своим губам и изобразила на личике улыбку. Анатолий Петрович все понял! Разговора точно никакого не будет, и, скорее, всего, обедать он будет вместе со стюардессой, или с ее голограммой. Он продолжал смотреть, как усаживается в кресло и нажимает кнопку «спать» Анжелина, опустил голову, задумался – концы с концами не сходились! С одной стороны, довела Кирилла до бешенства и если бы Кирилл Кириллович совсем недавно не прочитал Бальзака «Как любят эти женщины», где есть прекрасный совет: «Женщину нельзя ударить даже цветком!», то, его белое каление, до которого довела его своей тирадой на прощанье Анжелина, могло бы закончиться оплеухой по прекрасному, не изменившемуся в течение тирады, личику бывшей пациентки! Анатолий Петрович, молча, уставился в окно. Но, наблюдать бесшумный и почти вертикальный взлет СУ155 он не собирался. Он хотел хоть чуточку понять, что происходит в прелестной, кудрявой, темно-русой, длинноволосой, небрежно убранной, головке его опекунши, которая за очень короткое время стала ему дороже всех его родных, вместе взятых, на белом свете! Дороже даже политики, к которой он себя уже несколько лет готовил…
Анжелина лежала, отвернувшись к окошку, задернутом шторкой. Взлет-недолет-перелет ее не интересовали. Она жемчужными зубками до крови прикусила нижнюю прелестную пухлую, как у ББ, губу и уставилась в «математическую точку», которой нет ни в пространстве, ни во времени. Мысли вертелись вокруг одного: что это за такое животное человек, который, не моргнув, может полчаса лгать самому дорогому, самому милому и самому желанному мужчине? Да так профессионально лгать, что он и допустить до сознания, как бред, при этом не смог бы, что является ее первой и последней на Свете любовью. (Так думала о Кирилле Анжелина, отчитывая его ни за что, ни про что). И. то, что была ее ложью, издевательством и доведением до белого каления, звучало весьма убедительно и правдиво! Боже мой, да она сама верила тому, что говорила! Лгала, не спотыкаясь! А, ведь, изначально просто с девичьей скромностью и гордостью хотела сказать своему «Богу»: «Кирилл! Я тебя люблю! Я влюбилась в тебя… Нет, не так: Кирилл Кириллович! Я обязана Вам больше, чем жизнью, я обязана Вам счастьем… Но, пока Вы не ответите мне своим чувством, адекватным моему, я Вашей секс-куклой не буду! Я, как женщина, пусть девственная, глубоко чувствую Вашу боль в связи с потерей Наташи и Киры, и готова всю ее, Вашу боль, забрать от Вас в свое сердце, не подставляя при этом Вашему – тут Анжелина зардела, как маковый цвет, и не произнесла никакого адекватного
