мечтавшие о собственной государственности и упорно подчёркивавшие свою самобытность, повсюду, в том числе и в присутственных местах, разговаривали исключительно на собственном наречии, демонстративно делая вид, будто не понимают других языков. Морозов, как и большинство некоренных обитателей Восточного предместья, за пять лет жизни в этой автономной провинции выучил от силы полсотни самых расхожих кальвенарских слов и выражений и вряд ли смог грамотно объясниться по телефону с местными врачами или полицейскими. Зато Диана Мантальго, прожившая в Карпелье без малого двадцать лет, владела кальвенарским наречием в совершенстве. Она вообще была настоящим полиглотом. В своё время, не доверяя переводчикам, Диана писала бестселлеры о Кларе Брант одновременно на французском, английском и немецком языках. А за время работы в Москве она прекрасно овладела русским и более-менее сносно говорила на итальянском и испанском языках.
Диана, приняв смущённое молчание Вадима за знак согласия, лаконично пообещала: «Я тебе перезвоню…» – и повесила трубку.
Морозов, выставил привезённые из ресторана бутылки и морепродукты на кухонный стол, проглотил без закуски рюмку водки, и впал в привычную для пьющего интеллигента рефлексию.
А, действительно, почему он не стал искать Жанну ни в больнице, ни в полиции? Не знал телефонов? Ну, так мог посмотреть в Интернете или пойти туда сам. В стотысячном Карпелье было только две больницы – старая и новая – и всего один полицейский участок. Боялся, что его не поймут и начнут демонстративно разговаривать на кальвенарском наречии? Вряд ли… Исчезновение иностранного гражданина – это вовсе не повод для бессмысленной демонстрации своего сепаратизма. И среди врачей и среди полицейских без сомнения имеется много людей свободно говорящих на английском языке. Так почему же в то время, когда Жанна, вполне возможно, лежала под капельницей в больничной палате или сидела в одной камере с проститутками в полицейском участке, он искал её то на Диком пляже, то в рыбном ресторане?
Желая приглушить это бесполезное самобичевание, Вадим выпил ещё одну рюмку водки, закусил крабами по-корейски и, отыскав в кухонном шкафу давно заброшенную пепельницу, закурил первую за три года сигарету. Вопреки собственным ожиданиям, он вовсе не улетел от табачного дыма, а только почувствовал лёгкое головокружение. В ожидании вестей от Дианы Морозов выпил ещё несколько рюмок водки, съел всех крабов и устриц и выкурил едва ли не полпачки сигарет. Он уже собрался позвонить сам, когда лежащий на столе телефон, наконец, разразился долгожданным звонком. К этому времени сознание Вадима начало беспомощно тонуть в штормовых волнах алкоголя и никотина.
– Я обзвонила все больницы и полицейские участки от Скалистого побережья до Сан-Рабело – Жанна никуда не обращалась и никем не задерживалась. В моргах, слава богу, неопознанных трупов тоже нет, – канцелярски-сухо отчиталась Диана.– Завтра с утра ты должен пойти в полицейский департамент Карпелье
