был ключ от задней двери, но что заставило её прийти ночью или рано утром через чёрный ход, прибраться на кухне и снова исчезнуть? А может это была не она? Тогда кто же? Он сам навёл вчера порядок, а сегодня начисто забыл об этом? Но Морозов даже трезвый никогда не убирал за собой после ужина и всегда откладывал эту процедуру на утро. Опасаясь какого-нибудь очередного сюрприза, Вадим осторожно открыл дверцу мусорного отсека и, заглянув в чёрный пластиковый пакет, обнаружил пустую бутылку из-под водки, с десяток смятых окурков и ресторанные коробочки из-под еды. Но ведь не сам же он их туда сложил? Теряясь в догадках, Морозов дрожащей рукой вызвал номер Жанны, однако на этот раз вместо длинных гудков бесстрастный механический голос на местном диалекте сухо произнёс сакраментальную фразу о недоступном абоненте. Только теперь, относительно протрезвев, Вадим осознал всю серьёзность сложившейся ситуации. Если вчера примерное местоположение его исчезнувшей подруги и её текущие передвижения можно было вычислить по телефонному пеленгу, то сегодня этого сделать уже нельзя. А судя по тому, что Жанна не смогла вовремя подзарядить аккумулятор, с ней случилось что-то серьёзное. Что если её похитили, и это именно похититель приходил сегодня ночью в его дом, чтобы оставить такое странное предупреждение? Глупость! А может?! Вадим вспомнил своё вчерашнее совершенно невероятное предположение и сразу вспотел от страха, жары и принятого накануне алкоголя. Наскоро приняв душ и переодевшись, он едва ли не бегом направился к дому своей подруги.
Калитка, которую он вчера запер, сегодня была гостеприимно распахнута, и это возродило надежду на то, что ничего страшного не произошло, и Жанна вернулась домой. Однако эта призрачная надежда начала таять, едва Вадим ступил во двор. Прислуга была на месте – садовник Мусса сметал с газона разноцветные конфетти и прочую мишуру, у ворот стоял миниатюрный «Фиат» домработницы Регины, а из настежь распахнутых окон доносился отдалённый гул мощного пылесоса. Но это вовсе не означало присутствие в доме хозяйки. Приходящий дважды в неделю Мусса в ответ на вопрос: «Where Joan?», только неопределённо пожал плечами, и Морозов отправился к Регине Ермаковой – домработнице, прослужившей у Жанны более двадцати лет. Перебравшись после смерти мужа в Карпелье и не желая нанимать себе местную прислугу, Жанна забрала Регину с собой, и та, живя в одном доме с хозяйкой, долгое время являлась не просто домработницей, а ещё и ближайшей подругой. Однако после приезда Вадима Жанна сняла для неё небольшую квартирку в одном из рабочих кварталов, и это отлучение Регине совсем не нравилось. Когда-то в Москве она всячески способствовала роману своей хозяйки, но теперь относилась к её любовнику с откровенной неприязнью, и он отвечал ей тем же.
Ориентируясь по гулу пылесоса, Вадим поднялся на второй этаж и, не поздоровавшись с Региной, громко спросил:
– Где Жанна?!
– Понятия не имею! – не выключая пылесоса, прокричала в ответ домработница.
– Ты
