и не хотел, он отстал и задержался у стены.
– Вот, болит как раз вот тут… – Папа стал растирать грудину. – Болит и болит. А на врачей денег-то нет! Медицина теперь платная! Денег нет – не лечись.
– А разве… – Я немного растерялась, я как-то не задумывалась над этим. – Разве не осталось бесплатных поликлиник?
– Осталось, но там же никого не лечат! Справку на кладбище там выписать только могут! Так и на кладбище без денег не пустят!
– Ладно, – вздохнула я.
Всё равно от папы толку не добьешься, а я в болезнях совсем не разбираюсь. Можно, конечно, посмотреть в Интернете, почитать…
– Ну что, дочка, дашь папке денег? А то, знаешь, как-то странно… Я же взрослый человек, а у меня вообще своих денег нет… – Папа стал шмыгать носом, и я увидела у него слезы в глазах, непритворные. – Я вот к тебе ехал, думал, подарок какой купить… Там… Я же тебе телефон в детский дом прислал, помнишь? Забыла, всё забыла…
Мы тем временем подошли к каморке дяди Бори. Наш вахтер уже устраивался на ночлег. Увидев нас с папой, он начал ворчать.
– Борис! – Папа прочистил горло, приложил руку к груди и заговорил как-то по-другому, не так жалко, как он разговаривал сейчас со мной. – Борис…
– Да помню, я помню… Заходь! – кивнул дядя Боря. – Что? – посмотрел он на меня. – Не пустила отца?
– Куда, дядя Боря? У меня Лена в комнате…
– Лена… А у меня вон… кошка с котятами… – Дядя Боря кивнул на коробку.
– Ах… – Я ахнула и присела около коробки. – Котята… Что с ними делать?
– Что? Понятное дело что – топить. Что обычно делают.
– Дайте мне одного…
– Да конечно! – отмахнулся дядя Боря. – Сейчас вон ведро наберу да и…
– Я помогу! – охотно вскинулся папа. – У нас кошка когда рожает, меня Валюша всегда посылает их топить.
Жалость к папе, переполнявшая меня, как-то вдруг улеглась. Я убедилась, что его не выгнали ночью на улицу, что дядя Боря правда разрешил ему переночевать, повернулась и ушла.
Утром я проснулась, сразу натянула брюки и толстовку, чтобы побегать, вышла за дверь, думая прямо по дороге умыться, не возвращаясь в комнату, а за дверью, прислонившись к окну, сидел на подоконнике мой папа.
– Дочка! – помахал он мне рукой. – Так вот он я! Жду тебя!
Я остановилась.
– Я не пойду ни к какому нотариусу, – сказала я.
– Дочка… Меня же Валюша домой не пустит. А если пустит, со свету сживет… Бить будет каждый день…
Я растерянно молчала. Я знаю, что самое сложное и непонятное – когда приходит момент, и детдомовским дают квартиру или даже дом. Дом может быть без света и не очень хороший, иногда дают такой старый, что там жить невозможно, квартира – это гораздо лучше. Но сколько историй, столько всяких обманов, сколько раз наши делали какие-то глупости и потом оказывались без квартиры. Продавали, закладывали, их как-то обманывали, заставляли что-то непонятное подписывать. Я пока еще совсем не знаю своих прав, не разобралась. Все собиралась
