и теперь готовящийся дополнить меру своего кровопролития.
Почему же столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него? (Ин. 12, 37). Далеки от царствия Божия все те, которые мыслят не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16, 23); которые думают, что Господь устрояет для них царство Свое на земле. Вот так и иудеи думали о Христе, что Он будет Спасителем их не от грехов и вечной для них муки, но лишь от временных бедствий. Они думали о Нем как о царе, великом завоевателе, ожидали, что Он доставит сынам Израиля несметные богатства, сделает их счастливейшими из всех людей. При такой ложной уверенности что же они должны были думать, когда Спаситель мира явился не с мечом в руках, но с великой кротостью, проповедовал людям о покаянии, об отвращении от грехов и с тем вместе об оставлении благ земных, которые наводят человека на грех? За царя ли они могли признать Того, Кто ублажал нищих, плачущих, гонимых, учил терпеть обиды, лишения, скорби? Вот почему и начали от Царствия Христова отрицаться, как говорил им Господь в притче, и, пренебрегши, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою (Мф. 22, 5). А начальники их решились схватить Христа, как поучающего людей не согласно с их понятием, разоряющего благоденствие их земной жизни. Вот в чем заключалось семя неверия, и вот откуда проистекала вражда их на Бога и на Христа Его. И таким образом не могли они узнать Его, хотя и каждую субботу читали Писания и слышали пророческие слова о Нем.
Связанного Иисуса отвели сперва к Анне[1], тестю Каиафы, который в то время первенствовал в синедрионе.
Анна, допрашивая Иисуса, старался представить дело так, будто бы опасный человек Иисус Христос образовал большой тайный заговор, собирая вокруг Себя учеников и единомышленников и объявляя Cебя царем. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил им (Ин. 18, 20). Иисус в свидетели Своих слов приводит Своих врагов – тех самых служителей, которых еще прежде фарисеи и первосвященники послали в Иерусалимский храм схватить Его и которые, не выполнив приказания вернулись под сильным впечатлением услышанного: никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. 7, 46).
И после такого ответа, полного кротости, простоты, ясности, Божественного величия, Ему не удивляются, но наносят удар в ланиту! Сын Божий, Которым создано все (ср. Кол. 1, 15–17), терпит от твари Своей заушение и кротко вразумляет нечестивого раба: что ты бьешь Меня? (см.: Ин. 18, 23).
Из дома Анны связанного Спасителя повели к Каиафе[2], где уже был собран синедрион.
Тон в синедрионе задавали соперничавшие друг с другом фарисеи и саддукеи.
Первые видели спасение своего народа в строжайшем соблюдении закона и хранении предания. Поначалу фарисеи составляли ту часть образованного общества, которая выделялась нравственным авторитетом и ревностью в соблюдении закона, данного Богом
Анна (
Настоящее его имя было Иосиф. На это прямо указывает его младший современник, историк Иосиф Флавий: “Иосиф, прозванный также Каиафой” (Иудейские древности, XVIII. 2. 2). На перво-священническую должность Каиафа был поставлен четвертым прокуратором Иудеи и Самарии Валерием Гратом в 18 году, а снят в 36 году по Р.Х. наместником Сирии Луцием Вителлием. Как ни скупы сведения о Каиафе в источниках, образ его проступает достаточно определенно: перед нами расчетливый человек, в мыслях и действиях которого политик полностью заслоняет архиерея. Очень показателен факт: его первосвященничество было для той эпохи необычно долгим – 18 лет. За последние 70 лет (первосвященство в Израиле прекратилось в 70 г. по Р.Х. с разрушением Иерусалимского храма) никто так долго не оставался архиереем. –
