спокойно выслушала известие о гибели мужа, но и благосклонно приняла изложение матримониального проекта: «Любезна мне речь ваша, – мужа моего мне уже не воскресить; но хочу вас завтра почтить перед людьми своими».[17] Вот тут бы и призадуматься послам. Своими словами Ольга начала хорошо известный по архаическим обрядам и сказкам ритуал свадебной игры: жених получает невесту, только отгадав ее загадку, в противном же случае лишается головы. А загадка уже была произнесена: «почтить» кого-то по-славянски означало и «оказать честь», и «отомстить», «убить». Ни одну из Ольгиных загадок древляне так и не отгадали. А загадки продолжались: «Ныне же идите в свою ладью и ложитесь в ладью с гордостью, а утром я пошлю за вами, вы же говорите: не едем на конях, ни идем пешком, но понесите нас в ладье; и вознесут вас в ладье». Послы восприняли это как обычную часть обряда сватовства, когда сваты, дабы обмануть злых духов, приезжали «ни пешком ни на лошади», «ни днем ни ночью», войдя в избу невесты, заговаривали сперва о посторонних вещах, и т. д. Но смысл загадки был угрожающим. Ни пешим ни на коне, а в ладье, на руках соплеменников, следовал к своему последнему пристанищу знатный рус. Ладья была традиционной погребальной принадлежностью и славян, и скандинавов.[18] Так и произошло на следующее утро: принесши послов на Ольгин двор, киевляне сбросили их в глубокую могилу. «И, склонившись к яме, спросила их Ольга: „Хороша ли вам честь?“ Они же ответили: „Горше нам Игоревой смерти“. И повелела засыпать их живыми; и засыпали их».[19] Некоторые летописи добавляют, что послов в яме сожгли.[20]
Месть только начиналась. Вскоре Ольга прислала древлянам требование отправить в Киев еще лучших мужей в качестве сватов, – мол, киевляне без почетного эскорта ее не отпустят. Когда следующая группа древлянских аристократов прибыла на убой, княгиня предложила им сходить в баню. Выглядело это как обыкновенное проявление заботы о гостях. Но древляне позабыли, что у славян было в обычае истапливать баню для покойника и ставить воду для омовения. Еще долго после Крещения Руси в вопросниках и исповедях сохранялся пункт: «В Великую Субботу, и в Пятидесятую, егда память творим усопшим, бани не велел ли еси топити?»,[21] и полагалась епитимья. Когда древляне вошли в баню, с ними и поступили как с покойниками: заперли и сожгли.
Третья Ольгина загадка была сформулирована прозрачнее двух первых: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже».[22] Кто станет жертвой в ритуальном жертвоприношении на могиле Игоря – нетрудно было догадаться. Древлян не насторожило даже то, что княгиня прямо назвала их убийцами. На вопрос, где посланные за нею в Киев мужи, Ольга отговорилась: «Идут следом». После надгробного плача был насыпан курган и начался пир, на котором древляне упились. Настало время погребальной военной
Повесть временных лет. С. 44.
Анучин Д. Н. Сани, ладья и кони как принадлежность похоронного обряда // Древности: Труды Московского археологического общества. – М., 1980. – Т. XIV.
Повесть временных лет. С. 44.
Гиляров Ф. Предания русской начальной летописи. М., 1878. – С. 221.
Алмазов А. И. Тайная исповедь. – Одесса, 1894.
Повесть временных лет. С. 45.
