подсказал Стёпка. – Вся кладовая в наших руках! – И он подбросил в руке связку ключей.
Солнышкин живо вспомнил пароход «Даёшь!», но Васька снова заговорил.
– Представляешь, – сказал он, – Петькин и Федькин не хотели пустить его даже к трапу!
– Какие хамы! – возмутился Стёпка.
– А человек в море хочет, в матросы!
– Да мы их – за борт, а его возьмём! И ночевать он сегодня будет в моей каюте. – И Стёпка снова подбросил в руке связку ключей.
– В каюте? – спросил осторожно Солнышкин, и сердце у него громко застучало.
– В моей! – сказал Стёпка.
– И койки там подвесные? – поинтересовался Солнышкин.
– Настоящие. Всё как в кино! Солнышкин даже не верил такому счастью. Между тем друзья подходили к старому, потёртому зданию, на котором было написано: «Золотой кит». Из подвальчика доносилась музыка. Пиликали скрипки, пищал кларнет и крякал аккордеон.
– Так ты угощаешь нас, Солнышкин? – спросил Васька и поставил ногу на ступеньку.
– Конечно! – воскликнул Солнышкин и заглянул в дверь. Ему хотелось на славу угостить этих добрых моряков.
– Спасибо! Большое спасибо, Солнышкин! – раскланялся Васька. – Только тебе самому придётся нас подождать. Вечером гражданам до шестнадцати лет вход сюда воспрещён!
Растерянный Солнышкин хотел было сунуть голову в дверь, но мрачный швейцар в чёрной ливрее и белых перчатках так решительно направился к нему, что Солнышкин отпрянул.
А день уже подходил к концу. Накатились прохладные сумерки, и по всей бухте открыли глаза ночные фонарики. На кораблях тоже зажглись огни. И в подвальчике, у ног Солнышкина, вспыхнул свет.
У Солнышкина похолодели нос и уши. Он заглянул в окно и сквозь занавеску увидел своих друзей. Они сидели за столом у самого окна.
Перед ними громоздились тарелки с бутербродами, а посреди стола стоял графинчик с вином.
– За удачу! – сказал Васька и поднял бокал.
– За Солнышкина! – хихикнул Стёпка, проглотив бутерброд с красной икрой.
Солнышкин хотел уже стукнуть в окно и потребовать хоть кусок хлеба. Но тут за его спиной раздался укоризненный голос:
– Ай-ай-ай, молодой человек…
Солнышкин оглянулся. На него с доброй усмешкой смотрел невысокий старичок в морской форме. Солнышкин, краснея, отошёл от окна и сделал вид, что прохаживается.
А между тем, пока он прохаживался, в подвале происходили следующие события.
Стёпка допил последнюю бутылку пива и пробормотал:
– Хочу спать, пошли в каюту.
– Сейчас, только закушу, – сказал Васька и ткнул по ошибке вилкой в толстую лапу артельщика.
– Ого-го! – взвыл Стёпка. – Этак ты меня ночью укокошишь якорем! Нужен ты мне, друг нашёлся!
И когда Солнышкин в третий раз заглянул в окно, он увидел, как Васькина рука, на которой было написано: «Дружба
