было сказать, как хорошо у огня, но запнулся на полуслове. Тяжелый взгляд из-под кустистых бровей пробрал до мурашек. Джаркын опустил глаза, но чувствовал взгляд мудреца всем своим нутром.
– Что глаза прячешь? Не с лихом пришел, вижу, что ж тогда?
– Пронзительно смотришь. Смущаешь.
Старец расхохотался. Его смех поднялся к потолку пещеры и гулким эхом убежал куда-то вглубь, откуда веяло прохладой и неземной тишиной.
– Смутил тебя?! Давно не слышал от людей таких откровенных слов. Все юлят, а ты честен. Что ж, говори, зачем пришел.
Джаркын задумался. Что сказать? Он хотел услышать какой-то совет, что-то такое, что вдруг озарит его, придаст жизни смысл, а его пути – цель. Как сказать об этом в двух словах?..
– Молчишь? – старец кивнул, поджал губы. Редкая седая борода дернулась, а длинные волосы не шелохнулись. – Тогда давай, что принес.
Лягушка у пояса словно поскребла лапками. Джаркын испугался, что покажи он ее, мудрец примет драгоценный камень за дар ему, и решил не торопиться, достал оставшийся кусок лепешки, протянул вежливо.
– Нет у меня ничего более.
Старец бережно взял хлеб, понюхал, поднеся к самому носу.
– Хлеб пекут добрые руки. С добром ты пришел. Спасибо!
От таких слов Джаркын растерялся.
– Беден я, в дороге ем, что люди подадут, кто за работу, кто просто от доброты душевной. Хлеб мне женщина дала, просто так дала. Этой ей твое спасибо.
Старец опять кивнул. Опустил палочку в свой котелок, вынул, лизнул ее, почмокал, проверяя варево на вкус. Видимо, решил, что оно готово.
– Помоги мне, сними котел с огня, и садись ближе. Кушать будем. Твой хлеб, мой суп!
Трапезничали молча. Суп у старца оказался из корешков и кусочков сушеного мяса, а аромат от него был от каких-то неизвестных Джаркыну трав. Терпкий, с густым вкусом, суп согревал тело изнутри, и то тепло придавало силы. Макая разломленную лепешку в варево, они оба смаковали ее, обсасывая и тщательно пережевывая. Когда хлеб закончился, а суп остыл, гость и хозяин по очереди допили его, полакомились кусочками мяса и пустой котел отставили в сторону.
Приободренный расположением старца, Джаркын освоился, первое смущение прошло, и он, подложив в огонь увесистую палку от пахучей арчи, подсел к лежанке, на которую перебрался мудрец, и решился наконец рассказать о себе.
– Жил я на берегу Теплого озера. Не скажу, что жил хорошо, но и не плохо, это так. Думал, так и проживу жизнь, так и умру в своей юрте и будут мои косточки лежать в родной земле. Но не случилось. Бог послал мне испытание…
Джаркын сам не заметил, как язык его стал красноречив, как полно он описал и свое озеро, и тот сундук с богатствами, и свое горе, постигшее его вскоре. Старец слушал гостя с закрытыми глазами, только изредка, когда пронзительность рассказа поражала его,
