шутка, заорала на весь дом и заявила, что «На краю» – «нереально крутая группа»!
Антона торжественно посадили во главу стола, аки почетного отца семейства. Он, к слову, происходящее воспринимал спокойно, я бы даже сказала терпеливо, – еще бы, привык, что вокруг крутятся толпы поклонников. Улыбался, отвечал на вопросы и даже смеялся изредка, положив мою руку к себе на колено и не отпуская ее – слава богу, этого никто не видел.
– Как ты, сынок? – с умилением спрашивал папа. – Творишь? Ты такой талантливый мальчик, я с безмерным удовольствием жду новую пластинку. Между прочим, подсадил на вашу музыку Краба, то есть, конечно, господина Воронцова, моего старинного приятеля. Теперь он хочет написать книгу о музыкантах и скромно просит встречи и интервью.
– А давай фото замутим?! – вторила ему Кира. – Слушай, а ты моим парням из Владика, – так называла она друзей, – автографы чиркануть можешь?
– У меня селфи-палка есть! – кричала воодушевленно Нелли. – Давайте фотаться вместе!
– О свадьбе-то не задумываешься? – интересовался словно бы невзначай Леша. – А то мы с приятелем свадебную коллекцию пошить хотим. Катьке – бесплатно.
«Ботовод» – явственно читалось в глазах молчавшего Эдгара.
Это продолжалось по кругу.
– Квинтэссенция творчества…
– Автографы!
– Селфи-палка!
– Свадьба.
«Ботовод».
Продолжалось и продолжалось.
– Музыка – это прекрасно…
– Вот у парней во Владике бомбанет!
– Фото! Фото!
– Свадебная современная концепция.
«Ботовод».
И нужно было положить этому конец.
– Вы его достали! – не выдержав, заявила я. – Чего вы прилипли к человеку? Антон, вообще-то, ко мне приехал!
– Мне нравится, – уголками губ улыбнулся Тропинин и сильнее сжал мою ладонь. Его взгляд был многообещающим, словно бы он говорил: «Потерпи немного, скоро мы останемся вдвоем».
– Сынок любит говорить о творчестве, Катенька, зря ты так. Ты должна давать Антону свободу! Людям искусства нужна муза, а не мегера, – покачал головой Томас.
Я сердито уставилась на него.
– Верно, друг мой? – обратился папа к Антону.
– Верно, – отозвался тот, и я одарила его прищуренным взглядом.
– Между прочим, – никогда не упускал случая поговорить о себе Томас, – у меня в Милане зимой персональная выставка, сынок. Джино помог организовать. Помнишь Джино? Мой итальянский друг, которого ты довел до слез своей музыкой. Знаете, какое название я дал выставке? «Между мной»… – выдержал выразительную паузу Томас, торжествующе обводя присутствующих взглядом.
– И нормой, – фыркнул Алексей. – Очерки сумасшедшего.
Старший брат одарил его недобрым взглядом.
– Отнюдь. «Между мной и
