ее мужикам нарезать станут? – добавил Дыбов.
– И как там с войной, скоро ли с немцем замирятся? – полезла с вопросами Прасковья Лапина.
Лёшка задумался. О земле он ничего не знал. Про войну тоже. И мальчик снова принялся рассказывать про грузовики, Арсенал и как арестовывали важных царских чиновников.
Но теперь собравшиеся уже потеряли интерес к Лёшкиным рассказам и вскоре начали расходиться.
– Чего это они? – спросил мальчик у деда.
– Земля, Лексей, – ответил старик, – для мужика вещь первейшая. На кой им твои грузовики и твой Арсенал. Ты им землицу возьми и выложи. Э-эх, и чего царя только скидывали, раз землю не дают… – вздохнул дед Сашка.
Свержение
Обжился Лёшка на новом месте. Познакомился с Сонькой Лапиной, с Митькой Дыбовым, с Петькой Панкиным и другими ребятами.
Все с завистью смотрели на Лёшку: приехал из Питера, видел, как царя скидывали, бывал в домах у князей и графов и видным делом был занят – служил у аптекаря, разносил порошки и лекарства. Стали ребята крутиться около Лёшки и по пятам за ним бегать.
И вот как-то Лёшка затеял играть в царя. Однако царем никто не хотел быть. Заспорили. Тогда Сонька предложила позвать Аминодава Собакина, сына кулака и лавочника Собакина. Предложение понравилось. Ребята побежали к кулацкому дому.
– Аминодав, хочешь царем быть?
– Хочу. – Потом подумал: – А бить не будете?
– Зачем же бить – ты же царем. Главным!
Аминодав согласился.
Стали думать о царском дворце. Сонька сказала, что лучшего места, чем банька у Качкиных, и не сыщешь. Она далеко, на огородах, возле самого леса. Народ там не ходит. Мешать не будут.
Так и поступили. Соорудили из досок и веток молодому Собакину трон, сплели из соломы корону, и стал Аминодав «царем».
Поначалу игра кулачонку нравилась. Он важно сидел на троне, подавал разные команды, и ребята немедленно все исполняли: кланялись «царю» в ноги, носили его на руках. Петька Качкин отплясывал казачка, Сонька Лапина пела «страдания», а потом все разом – «Боже, царя храни».
Наконец ребятам это наскучило.
– А теперь, – проговорил Лёшка, – будем играть в свержение.
– В свержение, в свержение! – закричали ребята.
– Не хочу в свержение, – заупрямился Аминодав.
Тогда мальчишки бросились на Собакина, стащили его с трона, растоптали корону и даже скрутили руки.
– Пиши манифест, – приказал Лёшка.
– Манифест, манифест!.. – вопили ребята.
Сонька сбегала, принесла карандаш и бумагу.
– Пиши, – потребовал Лёшка.
Аминодав вытер набежавшие слёзы, взял карандаш.
– «Божьей милостью, – диктовал Лёшка, – мы, Николай Второй, император Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая (Ребята с восхищением смотрели на Лёшку.)… признали мы за благо
