мол, это правда, что прически „Битлз“ придумали вы?»
Она больше не давала интервью. Не желала рассказывать историю своей жизни, хотя немецкие журналы умоляли ее годами. Отказалась за огромные деньги продать магнитофонную пленку, подарок Стю, на которой он, Джон и другие играют в Художественном колледже Ливерпуля. (Записи делались на магнитофоне, который Джон убедил администрацию купить для своих личных нужд.)
«Одна студия звукозаписи предложила мне за нее тридцать тысяч марок, но я отказалась. Они предложили пятьдесят тысяч. Я сказала „нет“ – ни за сто тысяч, вообще ни за какие деньги. Они просто хотели напечатать на конверте имя „Битлз“ и сорвать большой куш. Ничего хорошего бы не вышло. Ребята там просто дурака валяли».
Астрид сказала, что на своих фотографиях «Битлз» не заработала ничегошеньки, хотя один снимок, где они впятером на станции, обошел весь мир. Она отдала ребятам и его, и другие фотографии задолго до того, как группа прославилась. А «Битлз», пока неизвестные, отдали их еще кому-то, а тот отдал агентству. Фотографии Астрид не только обогатили других; ее манеру снимать битлов – в полутенях – взяли на вооружение другие фотографы и группы.
«Беда в том, что я никогда не хранила негативы и не могу доказать, что фотографии мои. Нет, однажды я отдала парням пачку снимков, и Брайан мне заплатил. Дал тридцать фунтов».
Конечно, от заказчиков не было отбоя – Астрид ведь фотографировала «Битлз». Когда те отказались от других фотографов, один известнейший немецкий журнал поручил Астрид снимать группу при условии, что она возьмет себе в помощники их фотографа. «Джон сказал: соглашайся, хоть заработаешь что-то для разнообразия. Тот фотограф их снимал, когда снимать не стоило, снимки получились отвратительные. Все его фотографии журнал опубликовал».
В 1967-м, когда с Астрид встречался я, она по-прежнему общалась с битлами, и Джон заезжал к ней, когда был в Германии на съемках фильма «Как я выиграл войну»[25].
«Джон – большой оригинал. Свежие идеи сами приходят к нему в голову. Пол тоже очень оригинален, но он еще и аранжировщик. Он добивается результатов, а Джон нет – или, может, Джону просто неохота.
Они нужны и не нужны друг другу. И то и другое правда. Пол такой же талантливый композитор, как и Джон. Они прекрасно творили бы сами по себе.
Удивительнее всего, что, работая вместе, они не становятся одинаковыми, не влияют друг на друга. Они по-прежнему разные, по-прежнему самобытны. Пол пишет сладкие мелодичные песенки, типа „Michelle“. Джон сочиняет тряскую, резкую музыку. Они так давно сотрудничают, но их различия не стерлись, – по-моему, это поразительно.
Поначалу я иногда недоумевала, волнуют ли их чужие чувства, дружба. Они могли говорить в лицо ужасные вещи: „Хоть бы этот фриц отсюда свалил“, в таком духе. Они по-прежнему жестоки с теми, кто им не по душе, так и говорят: уходите, мол, вы нам не нравитесь. Но это не так уж плохо. Притворяться,
