отдельных кабинетов на третьем этаже, и официант проводил гостей в небольшой зал голубых тонов, где они очень уютно устроились. Пако выбрал пресловутый рубец по-кански по рецепту дома Рюо из Вира[34]. Ангерран и Лора заказали одно и то же: лягушачьи лапки с приправой из петрушки и овощное рагу из баклажанов, кабачков и помидоров. Запивать решили минералкой – для завтрака вполне разумное решение.
За столом Лора сразу атаковала Ангеррана, предложив ему поработать в журнале внештатно, с внесерийными и эксклюзивными материалами. Критик снова отклонил просьбу, даже не аргументируя, сказав, что на жизнь ему хватает, а время лучше потратить на завершение очередной пьесы. Скрыв разочарование, Лора лишь посмеялась над его снобизмом.
– Что еще за снобизм? За кого ты меня принимаешь? – раздраженно заговорил он. – За одного из тех бобо[35], что гоняют на шикарных тачках, но берут напрокат велосипеды, так сказать, для очистки совести, жрут экологически чистые продукты и без ГМО, разумеется, но без зазрения совести жгут бензин в самолетах, когда летают загорать на Бали…
– Да нет, твой портрет для меня не столь карикатурен! – обиделась Лора.
– А послушать тебя, так как раз наоборот. Согласись, что «богемная буржуазия» существовала во все времена, хотя и раньше была совершенно другой. Теофиль Готье вышел отнюдь не из низов, но его тянуло в трущобы. Пойми, я живу в роскошном квартале среди состоятельных мэнов в дорогих пальто и их подружек с непомерными претензиями, помешанных на модных тряпках. Так вот – я всем им мозолю глаза. Меня – в моем прикиде, нечесаного, в драных джинсах, куртке с двадцатилетним стажем – некоторые из них принимают за клошара, другие – за бедного художника или актера. В конечном счете, я их раздражаю, но зато и забавляю, как это ни парадоксально. Короче, они меня терпят, и я их терплю.
Когда принесли заказ, обстановка заметно разрядилась. По-прежнему бессловесный Пако сосредоточился на тарелке с дымящимся рубцом. Мариньи уже приступал к третьей лапке, а Лора едва заканчивала первую.
– Странно, что в церкви так и не появилась Эмма Ланская, – спокойно проговорила она.
– Ты знакома с этой дамочкой? – удивился Мариньи.
– Довелось однажды. Она договаривалась с Вильдье насчет будущей передачи.
– А что ты удивляешься? Если нельзя срубить бабки, отчего бы и не притвориться «отсутствующим абонентом»? Зачем ей поднимать задницу и тащиться на похороны своего бывшего «производителя»? Теперь она в поисках нового жеребца, который облагородит ее табун, если, конечно, не окажется, что это кобыла.
– Не нападай! Инвесторов найти нелегко, а на поддержку программ ей требуются средства…
– Да, финансовый аспект важен, но она вовсе не так рискует, как хочет это показать. Никогда не берется, например, за сериалы или фикшн, по следам реальных событий, нет, это она оставляет
Речь идет о знаменитой лавке Рюо в небольшом нормандском городке Вир, где вот уже шестьдесят лет готовят и продают разные виды рубцов, изготовленные по семейным рецептам, которые передаются от отца к сыну.
«Бобо», или «богемная буржуазия», – неологизм, придуманный известным американским социологом и журналистом Дэвидом Бруксом (р. 1961) для обозначения «нового класса», возникшего в США за последние двадцать лет.
