уже по-летнему, но перед отелем аллея платанов в молодой, еще прелестной зелени, соединяющейся вверху, нежно-зеленой и просвечивающей. Через несколько дней это, конечно, изменится, но пока чудесно.
2 мая
Вчера, когда мы закусывали у В.Н. в номере, вдруг постучали. Она пошла отворять, и мы услышали из соседней комнаты ее радостные восклицания. Оказалось, что это Алданов, в тот же день приехавший из Парижа в Ниццу по вызову кинематографической компании, которой он должен дать исторические справки для фильма. Все мы обрадовались, словно только сейчас поняли, как скучали до сих пор. Его усадили, начались расспросы. Он рассказывал, что был в Ницце 16 лет назад, молодым, и что испытал очень грустное чувство, объезжая знакомые места.
– Ну, что у меня теперь впереди! – сказал он грустно.
– А слава?
Он отмахнулся с досадой.
– Ах, слава! Полноте…
Мы пошли с ним в ресторан в старом городе, рекомендованный ему приятелем. Оказался кабачок под землей, в лабиринте улиц, узких, как коридоры. Вход через кухню. Хозяин наигранно напевает, называют его père Бутто, на меню написано, что заведению 60 лет. Обедал только Марк Александрович[50], а мы ели спаржу и пили розовое вино. Говорили о литературе, о молодых писателях. Потом проводили его в «Руль», где у него было назначено свидание с режиссером Волковым.
6 мая
До отъезда в Грасс осталось четыре дня. Но нам эти четыре дня кажутся очень долгими. Ницца надоела, как и Ментона. И.А. томится. Я вижу, как ему скучно без дела. Не помогает даже ежедневное общество Алданова, с которым мы завтракаем у Бутто. Вчера приезжал из Грасса Фондаминский, говорил, что там чудесно, сад цветет, спрашивал о моих стихах в «Современных записках». Очень хвалил меня, как и в прошлый раз.
8 мая
Ездили с Алдановым в Эз. И.А. взял автомобиль, я села впереди с шофером. Ехать было истинное наслаждение. Все время шли дожди, и поэтому я почти забыла настоящее ощущение юга: жара, обилие света, красок. И вот снова – синее, в крупной серебряной зыби море, опускающееся и увеличивающееся по мере того, как мы поднимались, курчавый, похожий на кашалота в ярко-синей воде мыс Ферра, горы, поросшие соснами, в знойных тенях, и желтые пятна цветущего на крутизне дрока…
Эз – маленький, тесно слепленный на вершине скалы, составляющий почти одно с ней, первобытно серый городок. Городок мертвый – жителей в нем почти нет. Зато живет сын шведского короля, занимающийся литературой, в одном из неприступных домов на сваях, висящих над обрывом, и чудак американец, поставивший в грубые каменные стены провансальского дома музейную дверь в тончайшей резьбе.
Поднялись наверх – как далеко видно оттуда море! Алданов не добрался: все время говорил, что ему хочется «на полати», и вспоминал об оставленной дома работе. Он – неврастеник, не выносит долгого пребывания на людях. Меня поразило, что он не знает, какой вид имеют оливки, и спрашивает, когда они «покрываются ягодами».
Пили
М.А. Алданов.
