видами оружия и знали приемы рукопашного боя, умели преодолевать водные преграды в облачении, состоявшем из полного комплекта доспехов. Их также обучали приему подавления морального духа противника с помощью особого боевого крика, от которого у непривычного человека сердце уходило в пятки. Кроме того, для отпрысков знатных фамилий обязательными дисциплинами считались верховая езда и форсирование рек на лошади. Так что противник у Гоэмона был еще тот фрукт. Конечно, юный синоби верил в свою звезду, знал, что готов к любым испытаниям и ничего не боялся. Он был уверен, что выполнит задание.
Оставался открытым главный вопрос: где чиновник прячет свиток? Гоэмон почему-то не думал, что он лежит на видном месте в жилище самурая – на подставке в нише токономы. А рыться в многочисленных ящичках и тайниках в комнатах дома, тем более – ночью, было и опасно, и бесполезно. Если бы Гоэмон мог все осмотреть при свете дня… Но кто же его, простолюдина, добровольно пустит в дом самурая?
Конечно, существовал способ выкурить лиса из норы. Для этого всего лишь нужно было поджечь дом, да так, чтобы он запылал сразу со всех углов. Это Гоэмон умел делать. Он был уверен, что чиновник-самурай выскочит из дома, захватив с собой лишь самое ценное: свои мечи, реликвии токономы, кошелек и древний свиток. Вот тут можно его и накрыть. Да вот беда – у него слишком много вооруженных слуг. Двое из них и сейчас сопровождали своего господина, в данный момент исполняя роль лодочных гребцов. Так что захватить врасплох самурая вряд ли удастся. К тому же Гоэмон должен был все сделать тихо, незаметно, и уж тем более – без покойников. Почему так, юный синоби не знал. Но приказ есть приказ, и его нужно исполнять…
Пока Гоэмон мрачно размышлял о трудностях, которые встали на его пути, от речного острова Тоносима, над которым возвышалась тринадцатиярусная пагода, начали отплывать рыбачьи лодки, полыхающие огнями; это рыбаки размахивали горящими факелами, стремятся привлечь рыбные косяки. Вскоре в дело вступили и бакланы, которых держали в лодках на привязи, словно собак. С гортанными криками птицы начали бросаться в воду и выхватывать из темных речных глубин рыбу, которая при свете факелов казалась слитками живого серебра. Горло каждого баклана было стянуто металлическим кольцом, поэтому проглотить рыбу он не мог, и спустя какое-то время лодки под тяжелым грузом богатого улова едва не черпали воду бортами.
Гоэмон был заворожен укаем. Потрясающее представление всецело завладело его вниманием. Плеск речной воды, резкое хлопанье крыльев, радостные возгласы удачливых рыбаков и зевак, вид освещенных трепещущим пламенем факелов длинных лодок, огненная рябь на черной воде представляли собой эффектное, ни с чем несравнимое зрелище. Феерия огня и мрака долго преследовала юного синоби – до самой постели. И когда сон наконец сомкнул ему веки, он уже знал, что делать дальше…
Утром следующего дня Гоэмон отправился на рынок Нисики. Горбун был на месте. Юному синоби пришлось
