историка с двойным В на визитке, то есть W, сыграл Джордж Дабл-ю Буш, вернее актер, который его сыграл. Или наоборот… Хотя все совпадает. Берлиоза сыграл Саддам Хусейн, благо стихи писать он умел. А революционера, идеализировавшего революцию, Ивана Бездомного, сыграл Муаммар Каддафи, большой ценитель Кропоткина.
Сценка, конечно, получилась интересной. Буш показал обоим кино про суд над диктатором Пилатом. Саддам Хусейн все понял, сообщил, что у него совещание в ООН летом, и попытался уйти. Но увы! Воланд заранее сообщил ему, что не ранее, чем наступит новогодняя ночь, то есть когда наступит веселая вечеринка в ресторане «Грибоедов», и в 12 ночи все начнут танцевать, он будет казнен. А Воланд въедет в его дворец. Каково же было удивление Каддафи, когда все так и случилось, прямо перед Новым годом. Аннушку, разлившую масличко, из-за чего ее светильник погас, сыграл Кофи Аннан.
От удивления Каддафи принял крещение нефтью, повторив подвиг Сергея Есенина, а потом побежал в Организацию Объединенных Наций. Правда, забыл надеть костюм. Там он предупредил всех о Воланде и его преступлениях, целых полтора часа махал какой-то книжкой, так, что его переводчик упал в обморок, вспомнил и Барака Обаму. Он у нас играл Арчибальда Арчибальдовича. Тот был этим недоволен, заставил кого-то свистеть, даже Рюхина привлек. Рюхина в нашей сценке играл Саркози. Тот и сдал Ивана Бездомного с потрохами, хотя и Каддафи в долгу не остался.
Мне эта сценка показалась слишком политизированной и не очень смешной. Где фантазия? Вторжение в Ирак произошло в 2003 году. И тут же в поисках Воланда на США набросился Ураган Иван. Вызвал ровно 117 смерчей, разрушил нефтяную платформу, собрал в кучу какие-то яхты, а затем направился прямо на родину Буша, в Техас. Вот это было бы смешно… Или хотя бы Ивана Урганта как-то добавили… Но, как говорится, хочешь сделать хорошо, сделай все сам.
Посмотрев на часы, я вышел на улицу и направился к Баррикадной. Где-то здесь, вроде бы, должен был умереть Доктор Живаго. Под трамвай он, конечно, не попал, он из него вышел, а потом упал и больше не подымался.
Собиралась гроза, на Патриаршие пруды надвигалась черно-лиловая туча. Я ускорил шаг. Рядом со мной в пробке застрял поток машин. Одна из них – бентли последней модели какого-то странного готического цвета. В открытом окне сзади я увидел солидного джентльмена в сером берете, задумчиво смотрящего на прохожих и покуривающего дорогую сигарету. Единственная странность. Его голова была аккуратно забинтована, как у раненого бойца. На секунду мне показалось, что в глазу у этого джентльмена горит вольфрамовая нить накаливания, уходящая глубоко внутрь.
Почему-то пришла в голову странная мысль: а что, если это какой-нибудь робот-киборг, выполняющий команды своего одноглазого хозяина на Юпитере? Бред конечно. Зачем же тогда бинты?
Переднее окно было закрыто и давало блики, казалось, там сидит не человек, а ворон. Это, конечно же, мне показалось, ведь это был бентли, а не воронок НКВД.
Грянул гром. Я ускорился.
