Максиму. Затем он поднял голову и увидел, как россыпью спускаются от дороги к самолёту солдаты в серых шинелях с длинными винтовками наперевес, впереди бежали офицеры, хорошо, что без револьверов и шашек наголо. Хотя с шашками, вроде, тогда были казаки.
«Ну почему, почему, как только дело доходит до чего-то серьёзного, в России быстрее всего реагирует армия? – тоскливо подумал Артём – где же полиция, пожарники наконец? И где гасятся господа чекис.., тьфу ты, жандармы конечно! Такое событие и без их воспетых поэтами «мундирах голубых» обойтись ну никак не может! Репортёр и то в первых рядах оказался. Бардак, воистину бардак!»
Он сплюнул на снег от избытка вдруг переполнивших его душу чувств, хлопнул ладонью по измятому корпусу двигателя и ломая ботинками нетронутый наст, отправился к толпе теснее сплотившихся при виде солдат пассажиров.
Краткая пауза между актами драмы стремительно катилась к своему завершению и теперь всем попавшим в нежданное прошлое, предстояло наконец-то влиться тонким ручейком в реку Времени.
Кто сказал, что в неё невозможно войти дважды?
Солдаты оцепили периметр вокруг самолёта, оттеснив собравшихся в немалом числе обывателей. Приставили служивые винтовки к ноге и так замерли, неподвижными статуями в серых шинелях, перетянутых в поясе широким ремнём. Цепь оцепления образовала нечто вроде подковы, отстоявшей от самолёта не ближе десяти метров. Аэробус выскочил на берег под небольшим углом к урезу воды и вершина солдатской параболы почти касалась края дороги. Там тесной группкой собрались офицеры и после краткой паузы, потраченной видимо на блиц-совещание, к пассажирам двинулись двое, как подумал Артём – старшие по званию.
Навстречу им вышли все четверо, находившиеся на борту самолёта в форме – два пилота, железнодорожник и упомянутый Максимом эмчеэсовец. Артём прошёл между группой из будущего и самолётом, встал чуть в стороне, у фюзеляжа. Так низко светившее зимнее солнце не могло помешать исторической видеозаписи. Смартфон уже был в руках и на экране Артём мог разглядеть в увеличение лица приближающихся офицеров. Ничего особенного, лица как лица поживших и много видевших за годы службы людей. У одного офицера в дополнение к модным в дореволюционные годы усам, подбородок охватывала аккуратная борода. «Как у николашки» – мельком подумал Артём и убрал увеличение в ноль. Офицеры уже подошли, остановились в метре от пассажиров. Условия для видеосьёмки были самые благоприятные.
– Командир второго батальона сто девяносто пятого пехотного Оровайского полка подполковник Вернер Михаил Николаевич – вскинув руку к папахе, представился старший по званию. Как вблизи было по изрезанному морщинами худощавому лицу, видно старший и по возрасту, с бородой.
– Командир четвёртой роты второго батальона сто девяносто пятого пехотного Оровайского полка штабс-капитан Бенянц Николай Васильевич – повторив жест старшего, сказал молодой, на беглый взгляд Артёма ему ещё и тридцати не было.
–С кем имею честь? – задал первый
