рёв рога, предвещающий смену караула у ворот. Вроде всё было как обычно, и в то же время не так, как всегда.
Сзади раздались тихие шаги, и предупредительный кашель секретаря. Лорд не обернулся, продолжая смотреть на улицы, и Бирхор проговорил:
– Мой лорд, ваша сестра с сыном ждут, когда вы их примете. Дорога была трудной, но согласно вашему распоряжению, я доставил их прямо к дверям приёмного покоя. Только…
– Что, только? – Фельмор стремительно повернулся, чуть расплескал вино, и досадливо поморщился. Он не стал сегодня одевать свою излюбленную чёрную хламиду, а впервые за несколько лет натянул на себя коричневый, фетровый камзол, расшитый золотыми узорами. В конце концов, надо выглядеть подобающим образом. Ведь он лорд!
– Ваша сестра… – Начал было секретарь, и замолк.
– Говори всё, как есть! Что с ней не так? – Раздражённо спросил лорд. Он услышал в голосе помощника какое-то злорадство и усмешку, будто тот был доволен тем, что и в роде повелителя Тайной Стражи, есть нищие.
– Она скорее похожа на оборванку, чем на вашу родственницу. Я думаю, её надо подготовить, приодеть.
– Пустое. – Махнул рукой повелитель Стражи. – Веди её, какая есть. Главное – содержимое, а не оболочка. Не так ли?
– Мой лорд как всегда прав… – Бирхор склонился в поклоне. – Прикажите привести их сюда?
– Нет. Я встречу их в зале. – Лорд вышел с террасы, сел в резное кресло, что стояло на небольшом возвышении, и в сотый раз за день окинул взглядом приёмный покой.
Количество золотых светильников было увеличено вдвое, на пол легли дорогие, разноцветные ковры, окна украшали тяжёлые портьеры, расшитые золотом и серебром. Слугам пришлось изрядно попотеть, прежде чем лорд остался доволен созданной ими обстановкой. Из кладовых были подняты совершенно не нужные в зале резные столики из редких сортов дерева, кресла, шкафы, и всё это сверкало, переливалось, ослепляя игрой многих драгоценных камней, и стоимость многих могла превысить любую баснословную сумму. Всё здесь кричало о состоятельности, и богатстве хозяина замка. Фельмор решил поразить сестру роскошью. Чтобы она увидела, кем он стал и чего добился. Чтобы она осталась здесь на правах хозяйки, а сын её стал достойным наследником. Чтобы не захотела уходить отсюда, и вернуться в свой разваливающийся домик, где еле сводила концы с концами.
Дверь в приёмный покой открылась, и в зал вошла женщина, с мальчиком небольшого роста. Они прошли чуть вперёд, подталкиваемые Бирхором, и в нерешительности остановились. Лорду хватило одного взгляда, чтобы разглядеть всё, и увидеть то, что он и ожидал увидеть. Одежду вошедших было трудно назвать даже рубищем. Это были какие-то грязные, рваные тряпки неопределённого цвета, а на ногах вместо добротной, кожаной обуви что-то непонятное, сплетённое из бересты.
Фельмор вгляделся в измождённое лицо сестры, в её пустые, безрадостные глаза, и не узнал в ней той женщины, какую когда-то хорошо
