вождь клана?
Вальхар немного подумал, чему-то усмехнулся, и сказал:
– У нас мало воинов, а завтра будет тяжёлый день. Здесь не будет лишних мечей. Снимай свой красный плащ, зачерни лицо сажей, и если надо будет, приготовься встретить смерть. Завтрашний день покажет, стоит или нет, выполнять приказ лорда.
Харвелл помрачнел лицом. Он снял шлем, вытер выступивший на лбу пот, ещё раз посмотрел на поле, усеянное обгорелыми трупами челман, и вдруг улыбнулся:
– То, что мне говорили про тебя – правда. Ты мудр, вождь клана. Я поступлю как ты и говоришь. Смерть героя лучше, чем смерть стража. К тому же здесь, в Волчьих Воротах, я принесу гораздо больше пользы для страны Лазоревых Гор, чем выполняя приказ своего лорда.
* * *
Над спящим лагерем, еле слышно разносился плач одинокой флейты. Грустная мелодия неторопливо растворялась под тёмным небом и уже неосязаемая уплывала к вершинам гордо возвышающихся каменных пиков. Казалось, что она напоминает своими переливами о том, что человек смертен, его путь не вечен, и нужно так мало, чтобы прервать его. Всего лишь один удар меча, мгновенный полёт стрелы, коготь или клык, и от человека останется только могильный холмик, и, может быть, память, что будет жить в потомках нескольких поколений.
Рутгер отдёрнул полог палатки, всмотрелся в темноту, словно пытался разглядеть, откуда доносится мелодия, и, поворачиваясь к Герфуру, спросил:
– Кто это играет?
– Лигхар, мой воевода. Я видел у него флейту.
– Какая грустная музыка. Словно заранее оплакивает все завтрашние жертвы.
Герфур мгновение помолчал, прислушиваясь к мелодии, и тяжело вздохнув, сказал:
– Это музыка наших предков. Лигхар говорил, что её наигрывали Древние, когда провожали своих воинов на смерть. Это он играет сам себе. Он твёрдо решил уйти к Очагу Бессмертного Тэнгри.
– Да. Завтра многие воины погибнут, и ничего нельзя будет поделать. Мы должны сдерживать врага как можно дольше.
– Но челманов слишком много! Сможем ли мы? Не раздавят ли они нас? Что значат двести Снежных Барсов против многих тысяч?
– Наши враги такие же люди, как и мы сами. Сегодняшний день это доказал, как нельзя лучше. Сколько их осталось лежать на поле? Ты пробовал их сосчитать? Я верю в воинов клана. Мы выстоим, а когда Балвер с союзниками ударит им с тыла, то и перейдём в наступление. Нужно немного – продержаться всего один день.
– Мне немного не по себе. Плохое предчувствие не покидает меня, и его не заглушить вином. Что же мне делать? Я знаю, что нельзя с таким сердцем идти в бой. Тогда я сразу погибну!
– Не волнуйся. Я уверен, что едва ты скрестишь свой меч с первым челманом, то сразу успокоишься, и будешь помнить только то, чему научил тебя Увгард.
– Да. Надеюсь, так и будет.
– Конечно. – Уверенно, твёрдо произнёс Рутгер, заглядывая в осунувшееся
