На диване, давно потерявшем определенность цвета и формы, с гитарой в руках лежал здоровый парень в черной футболке с оторванными рукавами, дырявых джинсах и ботинках типа «говнодавы» с развязанными шнурками. Только копна спутанных рыжих волос, которой позавидовало бы пугало, выделалась ярким пятном. Рядом, прямо на полу, валялось несколько пустых пивных бутылок, в открытой банке из-под шпрот дымились бычки.
Рыжий заметил Славу, поставил гитару на пол и сказал:
– Здорово, чувак! Ты кто?
– Я сосед, – ответил Слава и, на всякий случай, добавил. – Было не заперто.
– Я никогда не закрываю. Для панка мир всегда открыт, – он широко развел руками, поднялся и протянул руку:
– Лошарик.
– Не понял, – поморщился Слава, разглядывая веснушчатую физиономию.
– Ло-ша-рик. Так меня зовут, понял? Не «лошара» и не «лох», а «Лошарик». Такой герой из мультика, весь из воздушных шариков, помнишь?
– Не помню, – удивился Слава.
Благодаря дочкам Слава отлично помнил Винни-Пуха, Незнайку, мишек Гамми, Смешариков, Лунтика и еще десяток детских героев, но Лошарика среди них не было. Однако руку, неожиданно крепкую и горячую, он пожал и представился в ответ:
– Слава.
– Пива будешь, Слава? – спросил парень.
– Нет, спасибо.
– Ну, ты заходи, садись, будь как дома, сосед.
Слава огляделся. Все, как было при Петровиче: тот же лупоглазый монстр – телевизор «Рубин», дощатый пол в облупившейся краске, вытертый гобелен с оленями на стенке над диваном, рваные обои и пожилой, покосившийся сервант. Сквозь оборванную занавеску в комнату заглядывала луна, высвечивая сизую полоску сигаретного дыма. Слава прошел в комнату и подумал, что дома надо будет как следует протереть тапки. Со скрипом сел на диван – как в дыру провалился – и спросил:
– Парень, а ты откуда здесь взялся?
Называть человека «Лошариком» было как-то неудобно. Все равно, как ослом.
– Ты, сосед, не волнуйся. Теперь я здесь жить буду.
– Ты покойному Петровичу родственник, что ли?
– Предкам со мной жить тяжело. Понимаешь, их от меня колбасит. А тут папаня говорит, можно квартиру отхватить и отселить меня, придурка, только ремонт сделать. А на кой панку ремонт? Грязному панку их гламурненькие паркеты и белые ванны на фиг не нужны. Главное, чтоб тепло было. Я как узнал, так сразу и отселился. Точно пива не хочешь? – он шумно отпил из бутылки.
В затылке у Славы все еще плясала боль. Сейчас бы пропустить, в самом деле, пивка, и отпустило бы. Но утром за руль и на работу, будет запах. Он покачал головой и спросил:
– А лет-то тебе сколько?
– Я себя чувствую примерно в возрасте Холдена Колфилда. Мне пока еще легче выкинуть человека из окошка, чем ударить его по лицу.
Слава поморщился. Выпендривается, сопляк…
– Студент я. Изучаю мировую экономику, – сказал рыжий и плюхнулся рядом.
