настолько ярко выделялись на его лице, что некоторые уверяли, будто временами они светятся.
Мальчишку звали Дамаск, но мало кто обращался к нему по этому имени. Хотя там, где он вырос, вообще редко кого называли своим именем. В кругах, в которых вращался мальчик, все, от мала до велика, имели клички, словно собаки.
"Ищет? Зачем?" – про себя подумал Дамаск, спрыгивая с камня в океан. Он не спеша плыл в сторону берега, где застыл суетливый чернявый мальчонка, который никак не мог устоять на месте, переминаясь с ноги на ногу, словно его кололи иголками в пятки.
– Ты б поспешил, Белый! – тут же зазвенел он, стоило Дамаску выйти на белоснежный песочный пляж. – Не в духе он сегодня чего-то.
Уж кого-кого, а короля Дна Белый не боялся. Мальчик относился к числу золотых деток Атонаха, которых он усердно собирал по всему Керибюсу. Покровитель воров, убийц, шарлатанов и падших женщин главную ставку делал на светлоглазых мальчишек. Свой баснословный доход он планировал увеличивать не только с помощью грабежей и обмана, но и благодаря магии.
Всего таких золотых деток у Атонаха было трое. Первому, по имени Бирм, недавно стукнуло четырнадцать лет. Вторым считался десятилетний Дамаск. А третий – пятилетний Ганс.
– Это он для тебя не в духе, Шлепок, – беззлобно хмыкнул Белый, но когда увидел под глазом мальчишки фиолетово-зеленый фингал, враз посмурнел: – Кто это тебя?
Шлепок зачем-то дотронулся до синяка и тут же болезненно сморщился, наблюдая, как Дамаск подходит к валяющейся на песке выцветшей коричневой жилетке с оттопыренными карманами и, подняв, напяливает ее поверх мокрой льняной рубашки с красными отворотами.
– Ах, это… – с грустью протянул Шлепок, вприпрыжку засеменив за старшим товарищем, когда тот пошел в сторону города. – Да это Скребок все!
– За дело?
– Да не особо.
– Чего сделал-то?
Шлепок крайне выразительно вздохнул. Дамаску очень не нравилось, что тщедушного восьмилетнего мальчишку, шпыняют и бьют все кому не лень. Шлепок был кем-то вроде посыльного у Атонаха. Он целыми днями носился по всему Керибюсу, передавая послания для младших членов гильдии. А так как приказы главаря гильдии были далеко не самые приятные для исполнения, Шлепок часто огребал от старших ребят, которым требовалось излить на кого-нибудь свое негодование.
Дамаск, отрицающий жестокость, решил поступать по совести и справедливости. Он разбирался с обидчиками Шлепка, пользуясь авторитетом приближенного к Атонаху. Благодаря этому, мальчишку почти перестали трогать. Так что сегодняшний инцидент даже слегка удивил Белого.
– Да его к Щербету нужно было. Я передал, а он как врежет, – печально пояснил Шлепок, почесав грязное плечо, выглядывающее из-под рваного рукава засаленной желтой рубахи.
Дамаск ощутил, как в нем поднимается злость на неизвестного Скребка. Захотелось раздавить этого жалкого червя. Чтобы хоть как-то поддержать расстроенного мальчишку, Белый вытащил из кармана
