style="font-size:15px;"> – Qui, bien[98], – смущенно ответила именинница. Однако она прекрасно понимала, что день рождения – не повод отменять занятия. Кроме того, французский Ками полюбила с первых минут её визита в оперу. Артисты пели только на нем. Тогда принцесса Ками ничего не поняла, но твердо решила – познакомиться с этим волшебным языком её долг. Вдруг пригодится. К тому же знания парижских стихов считались признаком хорошего тона. Во всяком случае, в России. – Il parait, tu es triste?[99] – всё-таки спросила она.
– Je vais rentrer en France. Probablement, pour toujours[100], – призналась София и достала из нагрудного кармашка шелковый платочек, чтобы промокнуть покрасневшие глаза.
– Mais pourquoi?[101] – недоумевала Камилла.
– Mon mari…[102] Мой муж говорит, так будет безопаснее. Что-то странное творится в Петрограде. Но тебя это никак не касается. Не волнуйся, – подбирая слова, уверила София. – У меня для тебя есть подарок.
Она протянула Ками золотой образок с изображением странного мистического существа с глазами человека, а мордой обезьяны. И тот, оказавшись в маленьких ладонях девочки, игриво заблестел.
– Это хранительница Парижа. Её зовут Стрикс. Когда-то этот образок подарила мне бабушка. Теперь я дарю его тебе. Уверена, когда-нибудь ты увидишь Стрикс вживую. А пока пусть талисман хранит тебя! Только спрячь его получше.
Камилле так не хотелось расставаться с Софи, что она кинулась ей на шею и заплакала. Впрочем, уже через секунду она отпрянула и, шмыгнув носом, серьезно сказала:
– Обязательно приеду. – И тут же унеслась в свою спальню.
От неожиданности Софи вскочила, выронив из рук мокрый от слез платочек. Она подумала, что обидела Камиллу, и уже бросилась за ней, как вдруг Камилла вернулась ещё быстрее, чем исчезла. В руках она держала своего желтого бульдога.
– Вот, это тебе! – сказала она и протянула Софи игрушку.
– Тебе не жаль с ним расставаться?
– Пусть он хранит тебя в дороге!
– Так тому и быть, – воскликнула Софи и, подняв Камиллу на руки, закружила её, словно легкую фарфоровую куколку.
Après[103] именинница пригласила своего учителя на обед. По-шмелиному тарахтя, к столу слетались и другие гости. Граф Абрамов с семьей, супруги Пиводаводкоделовы с детьми, ворчливая зажиточная тетка Рублева-Никифорова и князь Феодоровский, знаток столичных застолий. Но из всей этой компании как раз к Феодоровскому Камилла относилась лучше всех. Её смешил полулысый коренастый мужчина, издали напоминающий цирковую обезьянку. Князь частенько выпивал, оттого всегда и всем говорил правду. Георгий Штейн знал, что водку от него нужно ставить подальше. Стоило Феодоровскому накатить, как он тут же пускался в пляс, изображал и лошадку, и собачку и с ребячьей радостью катал на своей спине Камиллу. Девочка визжала от восторга, пришпоривая лакированными туфельками округлые бока своего «скакуна».
Зато старуха Рублева-Никифорова жуть как не любила князя. А всё потому,
Да, хорошо (
Кажется, ты грустна (
Я возвращаюсь во Францию (
Но почему? (
Мой муж (
Позднее (
