Мейерхольда, – уважительным тоном добавил он. – А нам с Ками лучше остаться дома.
4. Чарум
В добрые дни Камилла засыпала без труда. Стоило её головке оказаться на подушке, как девочка тут же проваливалась в сказочный мир сна. Но бывали времена, когда её глаза отказывались закрываться, подобно старым скрипучим ставням, и не пускали Камиллу в страну грез. Такое бывало, когда не стало её мамы, когда Камилла случайно увидела, как мясник разделывает розовую свиную тушу, и когда узнала о наступившей мировой войне. И вот сейчас, в её десятый день рождения, от волнения она не могла сомкнуть глаз.
– Один… два… три… – шепотом считала Камилла воображаемых кошкодрыгов, крошечных существ, которых сама себе и придумала.
Считать овечек она никогда не любила. Они казались ей слишком медленными и занудными, чтобы любоваться ленивыми перебежками. А кошкодрыги поселились в голове Камиллы, когда она увидела выпрыгнувшую из соседского окна кошку Марфушку, как ни в чем не бывало приземлившуюся на все четыре лапы и кончик хвоста. Её тут же застиг врасплох внезапно появившийся дворовый пес Борька. Кошка ощетинилась и устрашающе запружинила, распушив свой хвост-метелку и издавая при этом шипящие ругательные звуки. Борька округлил глаза и убежал. Камилла тогда попыталась нарисовать злющую Марфушку, но придала ей более доброжелательный вид. Так у неё получился кошкодрыг.
В представлении Камиллы кошкодрыги напоминали взъерошенных котят, только что открывших глаза. Из спины у них росли малюсенькие голубые крылья, какие бывают только у бабочек. С чешуей! Кошкодрыгский хвост делился на домашний кошачий и парадный змеиный. Существо это, по задумке Камиллы, было наидобрейшее. Питалось оно драгоценной пылью с рабочего стола Георгия Штейна. Камилла и сама однажды попробовала на вкус пылинки алмаза, но не оценила деликатеса… А вот кошкодрыги за такое лакомство могли кому и палец оттяпать. И Камилла всегда вежливо просила Аврору не стирать пыль с отцовского стола. А та ей подыгрывала.
– Нет, нет, милая, Ками! Вытирать не буду. Я только сгребу её в эту мисочку, чтобы ваши кошкодрыги ели, как полагается, из посудки, – смеялась она.
А ещё, по заверению Камиллы, её сказочные друзья знали семь тысяч языков. И умели мастерить спальные подушки, набивая их своей же шерстью и нашептывая на каждый волосок тайное заклинание, чтобы хозяину такой чудо-подушки снились самые необычные и захватывающие сны…
Но, видимо, подушка Камиллы прохудилась. Девочка уже насчитала две сотни кошкодрыгов, уставших прыгать в окно и карабкаться обратно, как вдруг услышала незнакомую мелодию. Она разливалась по комнате молодым весенним ручейком. Потом забралась на горячий лоб, прокатилась по щекам и волосам Камиллы и убаюкала её, унося в волшебную пещеру подсознания.
Чарум-чарум,
Чарум-чарум…
Колыбель чудес…
Пой дракон великий, Чарум!
С высоты небес, –
только и смогла разобрать Камилла, прежде чем окунулась в сон по самую макушку.
Кошкодрыги
