style="font-size:15px;"> – Сдаётся мне, что нас только что наняли кого-нибудь убить, – говорит Ислам, как только за спиной закрылась дверь. Складывает пальцы пистолетиком и целится в Яно.
Яно, похоже, ничего не понял.
– Мы куда-то пойдём? – спрашивает он.
– Забудь.
Вечером они были по нужному адресу. Секретарша провела их в кабинет, щедро обставленный лакированным деревом, и навстречу, скрипнув резным деревянным креслом, поднимается Уважаемый Человек.
Перво-наперво Хасанов видит щегольскую рубашку: словно парус, маячит она перед глазами. И только потом белое лицо, щёки, что затекают в воротник, и губы, что кажутся ещё одной складкой, подобной тем, в которых тонут глаза. Мочки ушей вытянуты, и вспоминается картина Дали с текущим временем.
Пожимает обоим руки и усаживается обратно, растекаясь по коричневой обивке.
– Не хочу на вас давить, – сразу приступает он. – У меня есть работа, но браться за неё или нет – решать вам.
Ислам спрашивает, что за работа, и Уважаемый Человек радуется, как ребёнок неожиданному подарку. Вещает с придыханием:
– Эх, пацаны. Вы ж студенты, правильно? Вам, наверное, не хочется на халяву трудиться. Ну, в смысле, за просто так. Понимаю, – кивает, степенно потирая запястье. – Деньги всем нужны. Что ж, деньги будут тоже, не сомневайтесь.
– Что за работа?
– Так интересно?
Подбородок затрясся и запрыгал, как будто наполненный водой пакет. Дебелое лицо выражает радость и энтузиазм.
– Смотря что за работа.
– Какая разница? – Уважаемый Человек вдруг меняет радость на возмущение, и краешки его рта теперь стремятся не вверх, а вниз. С грохотом отодвигает кресло, прохаживается по кабинету – Ислам и Яно отступают на шаг. – Главное – деньги платят. Разве нет? Кстати, это вам за энтузиазм.
Хмурясь, роется в бумажнике. Бумажник знатный, так и сверкает лакированной кожей, большой. Такие люди не могут без бумажников и дипломатов. Из бумажника лезут карточки, визитки. Смятые в трубочку деньги. Если перевернуть и потрясти его или вон, например, тот дипломат на краю обширного стола, посыплются горы мусора: крошки, залитые кофе документы. Газета с прошлой недели. Зато сам стол идеально чист: только монитор, пара икон и позолоченная ручка толщиной в палец. Позолота с неё уже кое-где слезает, вон на кончике, где в минуты напряжённой работы мужчина зажимал его между зубами, уже виден пластик. «Возможно, если он улыбнётся пошире, мы увидим эти крошки позолоты», – думает Хасанов, и его изнутри заполняет какое-то мерзкое ощущение.
Не отрываясь, глядит ему в глаза. От таких людей лучше не отрывать взгляда. Вообще не отрывать.
Ислам переводит взгляд на две сотки в руках.
– Приходите сюда вечером. Часиков в десять. Приводите друзей, только надёжных. Берите, берите.
Буквально впихивает деньги в руки Яно. Тот берёт и держит
