не смущало Егора: он ловко разрезал «огненный пирог» на четыре части, а один из кусков тут же скатал между пальцами.
– Это нужно есть руками, – объяснил он с набитым ртом. – Традиция символизирует необходимость делиться с ближними и быть простым в общении.
Я ничего не сказала – только чуть заметно покраснела и потянулась за своим куском. Вкус у «огненного пирога» был чуть кислый и обжигающий. Через мгновение я и сама забыла обо всем на свете, кроме того, что ощущали мои вкусовые рецепторы. Кажется, так замечательно – просто и вкусно – мне еще не было никогда! Какие уж тут приличия и попытки выглядеть суровой, в самом деле?! Потом!
Наша вечеринка-экспромт закончилась далеко за полночь: кажется, мы даже пересидели добрую половину завсегдатаев этого чудесного заведения. Оказалось, что «тарт фламбе» был только началом – дальше последовали горшочки с жарким из свинины, баранины и говядины – «беккеоффе», несчетные кружки пива и непременный в условиях Эльзаса десерт. Как я ни сопротивлялась, расхрабрившийся под влиянием не одной кружки пива Егор чуть ли не с вилочки скормил мне целый кусок фруктового торта. Господи, о чем только думала моя голова?! В результате я наелась так, что с трудом доковыляла под конвоем Егора до отеля, стараясь из последних сил сохранить официоз и начальственность своей весьма уже подмоченной пивом репутации. Оставалась только надежда на то, что мой сотрудник, когда протрезвеет, всех этих тонкостей и не вспомнит. Да и с кем, в самом деле, не бывает? День выдался долгий: утром еще была в другом мире, в мыслях о работе, а теперь вот окунулась в праздную страсбургскую жизнь по самую макушку. У кого хочешь крышу от избытка впечатлений снесет. А я что, не человек, что ли?!
Ночь, вопреки ожиданиям, прошла беспокойно. Думала – доползу до номера, тут же упаду на ароматные, чуть поскрипывающие от чистоты, но мягкие простыни и усну мертвым сном. Куда там! Уже и душ приняла, и вещи в шкафу разложила, и книгу почитала, и воды попила десять раз. Но, как назло, сон ко мне не шел: то ли кровать в номере была неудобной, то ли мысли дурацкие лезли в голову слишком настырно, то ли просто смена обстановки давала себя знать. Окончательно измотав себя размышлениями о том, какую следует в дальнейшем избрать тактику поведения с собственным подчиненным, отключилась я только под утро. И снился мне, черт бы его побрал, Егор. Он молча шел ко мне, улыбаясь теплой улыбкой и глядя прямо в глаза. От близости его сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось. А он протянул ко мне руку и осторожно коснулся снизу обнаженного локтя. Мурашки побежали от места прикосновения по всему телу, пронзая его таким неожиданно острым наслаждением, что я не посмела ни шевелиться, ни говорить.
Я проснулась, не открывая глаз. Перевернулась на бок, стремясь расстаться со следами наваждения, но безуспешно. Это были такие яркие, такие острые и дивные чувства, что я не могла припомнить, когда же испытывала что-то подобное в последний раз. Добросовестно покопавшись в памяти, я обнаружила, что было
