style="font-size:15px;"> – Узнают, – утус Бизин кивнул на ходу, – как пить дать узнают. Воровской люд темен, но страсть какой хитрый. А тебе всё лишняя фора будет. Усёк?
– Да, утус.
– Топай за мной. Собрались все. Тебя тока ждём.
Со спины утус Бизин похож на университетского садовника Испара Шныла. Тот спуску воспитанникам никогда не давал: орал, ругался матом почём зря. Но добрый… Однако залётчиков, нарушителей дисциплины, эксплуатировал нещадно. Если навоз грузить, то большую телегу; если грядки копать, то не меньше гектара за раз. День работы под руководством Испара Шныла считался более тяжёлым наказанием, чем трое суток карцера.
***
Казённая коляска с обшарпанными боками и потёртым сиденьем безбожно скрипит от старости. Того и гляди ляжет костьми прямо посреди дороги. Но, на удивление, извозчик, старичок в коричневой шерстяной рубахе и в скрипучих сапогах, всё же довёз Турана со старшим следователем до Порта, большого района на северо-западе Снорка. Как не сложно догадаться из названия, здесь находится морской порт, причалы и примыкающие к ним склады.
Проезд между одинаковыми тёмными от времени складами из вековых сосен засыпан крупным щебнем. Колёса то и дело стучат по мелким камешкам. Дорога под заметным уклоном спускается к Витаке, к великой северной реке, на берегу которой находится Снорк. Лёгкий ветерок доносит запах большой воды. Возле широкого бревенчатого причала возвышается двухмачтовое судно со свёрнутыми парусами. Издалека грузчики в серых кожаных куртках с мешками на спинах кажутся старательными муравьями.
Коляска со скрипом остановилась возле очередного ничем не примечательного склада. У распахнутых ворот живым воплощением закона возвышаются трое городовых. На каждом фуражка с металлическим номером, белая рубашка на выпуск с длинными рукавами, чёрные штаны и сапоги. У каждого на ремне висит револьвер и грозного вида длинная шашка. Рядом испуганной козой бродит тощий мужичок в рыжей жилетке поверх шерстяной рубахи, на голове поношенный картуз, заправленные в сапоги штаны по самые коленки заляпаны грязью. Туран легко спрыгнул на землю. Наверно это и есть приказчик купца Хонгара утус Инхор.
– В общем так, молодой, – казённая коляска заскрипела и опасно накренилась, когда утус Бизин сошёл на землю, – первым делом нужно узнать, что произошло. Эй! Человек!
Тощий приказчик рысью подскочил к старшему следователю. От утуса Инхора веет тревогой и страхом, как будто перед ним не человек в шерстяном сюртуке, а голодный медведь на задних лапах. Туран нахмурился, неужели простые обыватели настолько дрожат перед сыскной полицией?
– Рассказывай, что у тебя, – потребовал утус Бизина.
– Ах, витус, – утус Инхор всплеснул руками, – такое несчастье, такое!
– Дело говори, – утус Бизин на корню оборвал поток горестных восклицаний.
– Да, да, конечно. Дело. Значит так оно, дело то есть, было, – утус Инхор выразительно покосился
