не изменилось. Вон даже картина, которую Иван когда-то купил для меня на Арбате, по-прежнему висит на своем месте. Я сразу ее узнала – девушка рвется ввысь, мечтая взлететь и рискуя при этом разбиться, а на лице ее написаны ожидание счастья и наивная вера в совершенство мира.
От нахлынувших воспоминаний защипало в носу, я вернулась к двери и закрыла ее. Еще не хватало, чтобы кто-то застал меня тут льющей слезы! У нас в редакции работают хорошие люди, но они не упустят случая позлословить о ближнем. И почему Вика не избавилась от этой картины? Наверное, просто не знала, что она была куплена для меня. Но еще более странно, что Иван, собирая мои вещи, оставил картину себе. Забыл? Обычно он ничего не забывал. Я потешила себя иллюзией, что он все-таки любил меня и оставил ее на память.
Вдруг в коридоре послышались шаги, и кто-то замер прямо около двери. Потом раздался осторожный стук.
Вздрогнув, будто меня застигли за чем-то неприличным, я бросилась к потайной двери, замаскированной под книжный шкаф, и нажала кнопку. Створка бесшумно раскрылась, я нырнула в кабинет и там затихла.
– Что тебе нужно? – донесся до меня женский голос.
И тут проснулся кот Федот, спавший в кабинете на диване, подошел ко мне и начал громко мурлыкать, мешая мне шпионить.
– А ты не догадываешься? – ответил на вопрос мужчина. – Бедная маленькая девочка, плохой дядя чего-то от нее хочет, а она не понимает…
– Урод.
– От уродицы слышу. Тебе придется мне дать.
Что ответила женщина, мне разобрать не удалось, потому что в этот момент кот истерически замяукал, требуя ласки.
– Тсс, тише, киса, – прижала я палец к губам.
Существо независимое и строптивое, Федот тем не менее питал любовь к женщинам и ластился к ним, а к мужчинам испытывал необъяснимую ненависть, норовя укусить или расцарапать. Потому каждый раз перед приходом гостей Вика запирала своего питомца в кабинете.
Человек по ту сторону двери шкафа тоже услышал Федотовы вопли и повернул ручку, собираясь войти. Я опрометью бросилась к другому выходу из кабинета, радуясь, что замок в потайной дверце заело и он не открывается. Только оказавшись в узком коридорчике между кабинетом и ванной, я перевела дух. Неторопливо, делая вид, что просто гуляю, вошла в ванную, открыла кран и, обильно намылив руки, смыла пену водой и вышла в коридор. Неожиданно туда чуть ли не вползла Светлана, сдавленно пробормотав:
– Что-то мне нехорошо… Совсем плохо стало…
– Да, паршиво выглядишь, – разглядывая ее, сказала я. – Не стоило устраивать соревнование с Яковлевым, кто больше выпьет. Все равно ему в этом деле нет равных.
– Ничего я не устраивала…
И тут я истерически заорала. Дело в том, что в огромном, во всю стену зеркале я увидела, как кто-то падает с балкона кухни. Успела заметить край рубашки веселой расцветки и светлые брюки, из чего сделала вывод, что это Вася.
– И-и… – тоненько завизжала Светлана, испуганная моим воплем.
Все, кто был в гостиной,
