рококо. А праздничные, как коробки с новогодними игрушками, залы – те изуродованы фанерными перегородками, разделены на длинные, как пеналы, «офисы»: одна стенка и кусок потолка сверкает лепной позолотой, а с трех остальных, фанерных, уныло скалятся голыми задницами красотки из порнографических журналов.
По узким переходам между стенками снуют клерки, менеджеры, представители заказчиков. А то и сами заказчики – кто помельче – робея, бродят между хлипких стенок в поисках младшего жреца.
Иногда пройдет, пыля облачением, жрица. Перед пифиями, даже младшими, все почтительно расступались. Известны странноватым норовом – так полагалось.
Ох и взбесилась же Пиф, когда налетела, выскочив из-за поворота, на какого-то ротозея из низшей касты. Разглядев же его хорошенько, даже ахнула от гнева. Бритый наголо служащий из касты программистов. На локте (рубаху засучил – дрова колоть собрался, что ли?) восьмизначный номер: раб, из университета (812 – университетский шифр). Морда незнакомая, противная, белесая.
– Твою мать, – прошипела Пиф.
Злющая-презлющая.
– Извините, – сказал программист. Он растерялся.
Пиф покраснела, резко повернулась, взметнув подол, пошла прочь. Спина прямая, как будто аршин проглотила.
(«Не сутулься! – орала на нее Верховная Жрица, муштруя новенькую. – Не на панель пришла. Что ты себе под ноги шаришь? В небо устремляйся, в небо!..»)
И стоило вспомнить об этом, как заныл позвоночник – старая пифия треснула между лопаток посохом, чтобы лучше запомнились заветы старших.
Пиф шваркнула за собой дверью.
На ее рабочем столе, возле выключенного компьютера, уже лежали распечатки.
– Привет, – из полутемного угла сказала Аксиция.
– Прости, я тебя не заметила. – Пиф отодвинула кресло на колесиках, плюхнулась в него, развернулась в сторону Аксиции, спиной к своему столу.
Младшая жрица Оракула, Аксиция поступила на службу несколькими месяцами раньше, чем Пиф, и вместе с ней проходила подготовку у наставника Белзы. Тоненькая, как веточка, Аксиция казалась неуместно юной в суровом облачении жрицы. Пиф трудно было представить себе ее в наркотическом экстазе, исторгающей пророчества.
– Уже уходишь? – с сожалением спросила Пиф.
– Могу задержаться, – великодушно согласилась Аксиция. – Выпью с тобой чаю.
– Много было работы? – спросила Пиф, наблюдая, как девушка вынимает из ящика чашки, ищет заварку.
– Три заказа отклонила, – сказала Аксиция, заливая воду в кофеварку. – Ой, у нас все чашки немытые…
И потянулась к звонку – вызвать жреческую прислугу. При мысли о тетке Кандиде Пиф поморщилась: Оракул поскупился, по дешевке купил для младшего персонала невообразимо неопрятную старуху с бородавками на руках.
– Лучше уж я из немытой, – поспешно сказала она.
Аксиция фыркнула:
– Как
