если бы, – буркнул муж.
Я нашла чайник и дала его. Мои пальцы встретились с пальцами мужа. Его руки были ледяными, а мои горячими.
– Спать скоро ляжешь?
– Не знаю. Еще столько дел…
– Ты надолго едешь?
– Не знаю.
– А куда тебе столько вещей? У тебя что, бессрочная командировка?
– Я же говорю. Не зна-ю, – c раздражением сказал он. – Я что – непонятно сказал?
Я задержала вздох. А потом подошла и прижалась к нему.
– Володя! – его запах, его руки волновали меня. Мне захотелось ощутить тепло и силу его тела. Как когда-то…
Он медленно отстранился от меня.
– Я устал, малыш, cегодня не получится…
Я усмехнулась.
– У тебя кто-то есть? Почему мы все время откладываем этот разговор?
– Не глупи! У меня дикий цейтнот на работе. Да еще это убийство. Разговоры со следователем… Все эти обстоятельства доведут до ручки кого угодно.
– Я все понимаю. Но ты все время уходишь от меня, прячешься в свою раковину. Ты и поговорить-то толком не хочешь. Cтоит мне настроиться на серьезный разговор, как ты начинаешь шутить или молчишь. Или просто посылаешь меня. Разве не так? Слушай, Дымчатый! – я рассмеялась и откинула голову назад. – А когда мы с тобой спали в последний раз? Ну, по-настоящему. Как мужчина и женщина. Ты помнишь? Я что-то нет. Я чувствую, что ты избегаешь меня. А когда мы все-таки добираемся до постели, – издала я краткий смешок, – ты снисходишь до меня, как будто делаешь великую милость. Мне это надоело, понимаешь? На-до-е-ло.
– Опять? – Володя поморщился. Его лоб прорезала вертикальная морщинка. – Ты никак не можешь понять одну простую вещь. Я не самец-производитель. Я – бизнесмен. Руководитель фирмы. Не жиголо и не мальчик по вызову. Ты меня просто с кем-то путаешь.
– Ничуть. Я тебе сейчас кое-что принесу.
– Только побыстрее. У меня нет времени.
– Надолго я тебя не задержу.
Я ринулась в большую комнату и достала из тумбочки лист бумаги с числами, подчеркнутыми красным карандашом.
– Вот, – протянула я ему бумагу.
– Что это? Твои месячные?
– Дни, когда мы спали. Красные дни календаря. Даты, достойные памяти.
– Чушь! – он смял бумагу и точно рассчитанным броском отправил в мусорную корзину. – Большей чуши я не видел в своей жизни.
– Дымчатый! – я села на табуретку и заплакала. – Ты просто загубил мою жизнь.
– Какой пафос! Какие речи… Ну тогда… – и он замолчал. Слово «развод» не было произнесено, но оно подразумевалось. Оно витало между нами в воздухе, как шаровая молния, готовая испепелить в любой момент. Дымов стоял и ковырял носком тапка невидимую дырку в кофейно-коричневом линолеуме. Он смотрел себе под ноги с таким видом, словно там находился ответ на самые насущные вопросы.
Я повернулась и молча вышла из кухни. В большой
